Незнакомцы в поезде

Гай застыл, готовясь защищаться — как защищается тот, кто виноват. И снова ему приходится защищать Бруно! Он знал, что не Бруно сказал ей о письме, она догадалась сама. Как Джерард, она собирала фрагменты головоломки. Джерард сдался, но Анна не сдастся никогда. Она находит неосязаемые фрагменты, именно из них и сложится цельная картина. Но пока еще не сложилась, потребуется время, еще немного мучительного времени. Гай устало повернулся к окну, слишком мертвый даже для того, чтобы опустить голову или закрыть лицо руками. Он не стал выяснять у Анны, о чем они с Бруно говорили. Чутье подсказывало ему, что именно она узнала. Неминуемый конец откладывался, и агония продолжалась слишком долго, гораздо дольше, чем следовало, — как иногда продолжается жизнь при смертельной болезни.

— Расскажи мне, — тихо произнесла Анна.

Ее голос звучал ровно, как колокол, отбивающий время.

— Хорошо, — ответил Гай, по-прежнему глядя в окно, однако уже ощущая необычайную легкость внутри.

Наверняка Анна заметила, как изменилось выражение его лица. Ему не терпелось поделиться наполнившей его легкостью с Анной, но он никак не мог отвести глаз от света, заливающего подоконник. Легкость и свет против тьмы и тяжести. Да, он расскажет Анне.

— Иди сюда. — Анна протянула к нему руки.

Он сел рядом, обнял ее и крепко прижал к себе.

— У нас будет ребенок, — проговорила она. — Давай будем счастливы. Ты будешь счастлив?

Гаю захотелось смеяться — от счастья, от удивления, от того, как робко она это сказала.

— Ребенок, — прошептал он.

— Что будем делать, пока ты здесь?

— Анна, когда?

— О, еще не скоро. Думаю, в мае. Что будем делать завтра?

— Обязательно выйдем в море. Если тебе не слишком тяжело.

И услышав глупые заговорщицкие нотки в собственном голосе, он расхохотался.

— О, Гай…

— Ты что, плачешь?!

— Я так давно не слышала твой смех!

45

Утром в субботу позвонил Бруно — поздравить Гая с назначением в комитет Альберты и пригласить их с Анной к себе на вечеринку.

— Я тут выяснил по своим каналам, что Джерард убрался в Айову. — Бруно отчаянно умолял разделить с ним веселье. — Приезжайте, покажу новый дом. Дай трубку Анне.

— Ее нет дома.

Гай знал, что расследование прекращено. Полиция и Джерард известили его об этом с благодарностью.

Он вернулся в гостиную, где они с Бобом заканчивали поздний завтрак. Боб прилетел в Нью-Йорк на день раньше, и Гай позвал его к себе на выходные. Говорили о плотине, о коллегах по комитету, о канадском ландшафте, о ловле форели и вообще о всякой всячине. Гай хохотал над анекдотом Боба на франко-канадском диалекте. Стояло прохладное и солнечное ноябрьское утро, они ждали Анну, отправившуюся за покупками, а затем планировали доехать до Лонг-Айленда на автомобиле и устроить морскую прогулку. У Гая было восторженное настроение, как у ребенка в преддверии праздника. Боб для него символизировал Канаду, работу, проект, который открыл перед ним новое, обширное пространство собственной души, куда Бруно хода не было. А их с Анной секрет волшебным образом приподнял его над миром, и Гай взирал на все вокруг с безмятежным благодушием.

Не успела Анна появиться в дверях, как телефон снова зазвонил. Гай встал, но Анна уже взяла трубку. Почему-то Бруно всегда точно знал, когда позвонить… Гай недоверчиво слушал их разговор, который неумолимо клонился к сегодняшней морской прогулке.

— Так приезжайте. Да ничего не надо. Ну, если настаиваете, возьмите пива.

Гай поймал на себе озадаченный взгляд Боба.

— Что-нибудь случилось?

— Ничего. — Гай сел.

— Это Чарльз. — Анна бодро прошагала с пакетами в кухню. — Напросился с нами. Гай, ты не очень возражаешь? На самом деле в четверг он так загорелся идеей пойти на яхте, что я, можно сказать, сама его пригласила.

— Я не возражаю, — ответил Гай, не сводя с нее глаз.

С утра она пребывала в эйфорически приподнятом расположении духа, в котором, скорее всего, любому уступила бы в чем угодно, но Гай понимал, она позвала Бруно не просто по широте душевной. Решила свести их вместе и посмотреть, что будет. Именно сегодня, даже подождать не могла. В нем всколыхнулась волна обиды, однако Гай тут же одернул себя. Анна не знает, не может знать, что делает, и все вина за эту безнадежную ситуацию лежит на нем. Так что он подавил в себе обиду, не стал задумываться, какими безобразными выходками Бруно может шокировать гостей, и твердо решил держать себя в руках.

— Не стоит нервничать понапрасну, старик, — посоветовал Боб и с удовольствием осушил чашку кофе. — Ну, по крайней мере ты уже не такой кофейный маньяк. Сколько ты раньше пил, десять чашек в день?

— Вроде того.

Гай завязал с кофе, когда страдал от бессонницы, и теперь вообще терпеть его не мог.