Незнакомцы в поезде

Гай приложил ладони к свои горячим больным глазам. Несколько часов письма утомили его так, что захотелось спать. Мысли плавали, не задерживаясь ни на чем, и люди, про которых он писал — Бруно, Мириам, Оуэн Маркмен, Сэмюэл Бруно, Артур Джерард, миссис Маккосланд, Энн, — люди и имена, плясали на задворках его мыслей. Мириам. Странно, но она была теперь больше личностью для него, чем когда-либо раньше. Он пытался описать ее Энн, оценить ее. Это заставило его вначале составить оценку Мириам для себя. Мириам, по стандартам Энн или чьим-либо еще, была личностью, не заслуживающей внимания. И Сэмюэл Бруно тоже не заслуживал — мрачный и жадный делатель денег, которого ненавидел собственный сын и не любила жена. Кто его по-настоящему любил? Кому по-настоящему доставила боль смерть Мириам или смерть Сэмюэла Бруно? Если кто и был огорчен, то это, может быть, семья Мириам. Тут Гай помнил, как давал свидетельские показания брат Мириам, при этом его маленькие глаза не выражали ничего кроме злобной, жестокой ненависти, но не горе. И ее мать, мстительная, как всегда злобная, безразличная, на кого падет вина, лишь бы пала на кого-нибудь, не сломленная горем и не ставшая более мягкой в горе. Есть ли смысл, даже если бы он захотел, поехать и дать им цель для их ненависти? Лучше ли они будут себя чувствовать от этого? Или он? Вряд ли. Если кто и любил действительно Мириам, то это Оуэн Маркмен.

Гай отнял ладони от глаз. Это имя появилось у него в голове само по себе. Он совершенно не думал об Оуэне, пока не написал письмо. Оуэн был темной фигурой и оставался всё время на периферии сознания Гая. Он был менее значимой фигурой, чем Мириам. Но Оуэн, должно быть, любил ее. Он собирался жениться на ней. Она носила его ребенка. Может быть, всё свое счастье он связывал с Мириам. Быть может, он чувствовал это горе в последующие месяцы, в то время как для Гая Мириам умерла еще в Чикаго. Гай постарался вспомнить любую подробность об Оуэне Маркмене, каким он был, когда давал показания. Он вспомнил его простецкие манеры, его спокойные и прямые ответы, в том числе насчет ревности Гая. Невозможно сказать, что в действительности творилось в его голове.

— Оуэн, — произнес вслух Гай.

Он медленно встал. Когда в его памяти возникло вытянутое, темное лицо и высокая сутулая фигура Оуэна Маркмена, в его мозгу начала формироваться одна идея. Ему следует увидеть Маркмена и поговорить с ним, и рассказать ему всё. Если и надо это сделать, то только в отношении Маркмена. Пусть Маркмен убьет его, позовет полицию, что угодно. Но до этого он всё расскажет ему, честно, глаза в глаза. Внезапно это стало для него срочной необходимостью. Да, конечно. Это единственный шаг, и это следующий шаг. И после исполнения им своего личного долга пусть закон делает с ним что хочет. Он уже будет подготовлен к этому. Сегодня он может сесть на поезд после допроса по поводу смерти Бруно. Из полиции сказали, чтобы они с Энн пришли в отделение сегодня утром. Сегодня днем он может даже сесть на самолет, если повезет. Где это? Хьюстон. Если Оуэн еще там. Не надо позволять Энн ехать с ним в аэропорт. Она должна думать, что он едет в Канаду, как и планировалось. Пока Энн рано знать. Свидание с Оуэном — дело более неотложное. Это, пожалуй, преобразует его. Еще это похоже на выбрасывание старого, изношенного пальто. Теперь он чувствовал себя голым, но уже не напуганным.

Сорок седьмая глава

В самолете, летевшем в Хьюстон, Гай сел на откидное сиденье в проходе. Он был подавлен, нервничал, чувствовал себя не на своем месте, в некотором роде словно часть этого самого сиденья, загораживающая проход и нарушающая симметрию интерьера пассажирского салона. И всё-таки он был убежден, что поступает сейчас так, как следует поступить. Тот факт, что он преодолел сложные препятствия на пути к этому выбору, придал ему упрямую решимость.

Джерард присутствовал на допросе по делу о смерти Бруно в отделении полиции. Он сказал, что прилетел из Айовы. Плохой конец постиг Чарльза, но Чарльз никогда не отличался осторожностью ни в чем. Очень плохо, что это случилось на яхте Гая. Гай отвечал на вопросы безо всяких эмоций. Ему казались крайне несущественными детали исчезновения тела Бруно. Его больше тревожило присутствие Джерарда. Он не хотел, чтобы Джерард еще и следовал за ним в Техас. Для двойной подстраховки он не стал даже отказываться от заказанного билета на самолет в Канаду, который улетал сегодня же днем. Потом ему пришлось сидеть в аэропорту около четырех часов в ожидании рейса на Хьюстон. Но зато он обезопасил себя. Джерард сказал, что сегодня же едет поездом обратно в Айову.

Тем не менее Гай еще раз огляделся в салоне, изучая публику более медленно и внимательно, чем в первый раз. Кажется, в салоне не было ни одного человека, который проявлял бы интерес к нему.