Незримое

Остаток дня прошел… странно.

Фафнир, у которого каждые полчаса наступал период гиперактивности, исправно отвлекал меня от угрюмых размышлений и заставлял пресловутых бабочек в животе трепетать. Да-да, как выяснилось, это ощущение внутренней щекотки, смешанное с умилением и неистребимым желанием покрепче обнять объект восхищения, свойственно отнюдь не только влюбленным женщинам, но и очарованным хозяйкам.

И дракотенок меня действительно очаровал. Своей неуклюжестью, взъерошенностью, вечно сонными глазками и…

В общем, мне уже было плевать, что обо мне подумают какие-то там незнакомые тетки в Службе регистрации, а сестру хотелось догнать и расцеловать за столь своевременный подарок.

Раньше я никогда не задумывалась о питомцах, потому что достаточно долго искала себя, а в последний год, как осела, только и делала, что пыталась зацепиться. Теперь… когда жизнь кувырком, работа на волоске и нервы на пределе — самый подходящий момент обзавестись верным другом. Ведь если все рухнет, у меня останется хотя бы он, а это уже много.

Когда же Фафни вновь отключался, причем зачастую прямо сидя или на бегу — глаза его будто сами собой закрывались, и котенок, немного покачавшись, заваливался набок — я брала блокнот и ручку и записывала все, что приходило в голову касательно событий последних дней.

Не скажу, что особо продвинулась в выстраивании логических цепочек и жизнеспособных версий, но кое-какие выводы все же сделала.

Для начала: мне точно подтерли память. Она у меня хоть и не эйдетичская, но, немного напрягшись, я таки сумела составить примерный график и маршрут своих передвижений за последний месяц — вспомнила даже больше, чем на днях рассказывала бабушке, — и лишь один момент никак не желал всплывать на поверхность.

Самое интересное, это последнее воспоминание перед провалом: вечер среды, и я иду в кафе под названием «Крылья грифона», где делают лучший в городе латте с мятным сиропом. Иду не с целью встретиться с Беляком, которого я действительно не знаю, а просто посидеть, послушать музыку и насладиться любимым напитком. Сажусь за столик, делаю заказ, а дальше — черная мгла и типичное утреннее пробуждение под противный писк будильника.

И учитывая этот эффект «отрешения», благодаря которому вылетевшая из памяти ночь не вызвала во мне никакого удивления или дискомфорта, можно было сделать вывод о способе, коим меня почистили.

Такой результат дает только зелье забвенья, стирая память с той секунды, как попадает в рот, и ровно на столько часов, на сколько рассчитана доза. Мне его явно подмешали в кофе.

То есть это не вынужденное воздействие постфактум — например, чтобы избавиться от случайного свидетеля. Нет, это все заранее спланировано и подготовлено. В «Крылья грифона» я прихожу каждую среду, потому что в девять вечера там играет моя любимая группа.

Но… зачем? Кому это могло понадобиться?

Ну, конечно, благодаря моей вовлеченности дело, скорее всего, закроют, не раскрыв, но разве можно было настолько точно все рассчитать? Предугадать решения и действия стольких людей?

Как-то сомнительно.

Отсюда следует еще один вывод: память мне стер сам Беляк. Подлил зелье в кофе, подсел и… что-то сделал. Пока не уверена, что именно, но Метелька утверждала, будто видела, как он мне что-то подарил. И если это правда, согласитесь, весьма странно делать подарки незнакомке, так что я склоняюсь к другому варианту — он мне что-то… передал.

Возможно, обратился как к сотруднице управления, не желая связываться с чинами постарше. Попросил что-то отнести тому же руководству или спрятать… А память стер, чтобы я его потом не опознала, потому как сам замешан в чем-то противозаконном…

Ладно, это все шатко и глупо — что я могла успеть передать за ночь, раз к утру зелье выветрилось? — но направление мысли точно верное. Беляк для чего-то меня использовал, а потом скончался не то действительно при неудачном вызове Карателей, не то от рук какого супостата, не суть.

А перед этим ему считали память — возможно, в поисках того, с кем покойный встречался перед смертью.

В этом месте должна зазвучать драматичная музыка.

Итого: пусть дело хоть тысячу раз закроют, пусть объявят хоть несчастным случаем, хоть самоубийством, но мне жизненно необходимо в нем разобраться. Изучить прошлое жертвы, узнать цель его приезда в Ярославль, понять, на кой черт ему понадобилась так со мной поступать… Потому что, если я этого не сделаю, а он действительно передал мне что-то важное, может так статься, что долго я не проживу.

* * *

Звонки начались ближе к десяти вечера, когда мы с Фафниром уже вдоволь натискались (я его), натоптались (он по мне), потыкались носами (взаимно), первый раз поели и сходили на горшок (это уже Фафни, благо, Дашка, оставила все необходимое) и собирались улечься спать.

Заслышав трагичную мелодию из «Профессионала», я даже на секунду задумалась, а стоит ли отвечать, но в итоге потянулась к мобильнику.

— Чего так поздно? — спросила вместо приветствия. — У тебя же вроде уже глубокая ночь.