К своему удивлению, меня совершенно не беспокоило, что ведьма не предстанет перед судом. Странная уверенность говорила, что преступницу ждет скорое наказание… Она ввязалась в опасную игру с мистическими силами и действует слишком самоуверенно и неосторожно…
— Хотя в водяном обществе уже говорят… ладно, наплевать, что говорят! — махнул рукой граф. — Они постоянно что-то говорят!
На несколько мгновений воцарилось молчание.
— Позвольте узнать, как обстоят ваши дела со следствием убийства графа Белосельского и господина Федулина? — задал Апраксин вполне ожидаемый вопрос. — Вас столь досадно отвлекли…
— Спешу вас заверить, что у меня появились некоторые соображения, — ответил я, — но мне нужно совсем немного времени…
— Действуйте! — перебил меня генерал.
Поразмыслив, я велел кучеру запрячь коляску и поспешил в усадьбу графа Белосельского, очень надеясь застать госпожи Федулину. Дама любезно согласилась меня принять. Вернувшись, я узнал, что Озеров стал другом безутешной вдовы, и хотя не дает поводов для домыслов, сплетники прочат внезапной дружбе скорое романтическое завершение. Возможно, они правы, многие дамы, с легкостью и без сожаления меняют темный траурный наряд на светлое подвенечное платье.
— Я знаю, кто убил графа и вашего мужа, — я сразу же перешёл к делу.
— Кто убийца? — взволнованно спросила она.
Ей стоило больших трудов сдерживать чувства. В печальных глазах сияла искорка нескрываемой радости от подаренной надежды торжества справедливости.
— Господин Озеров, — прозвучал мой краткий ответ, как я и подозревал, вызвавший бурю негодования.
— Не может быть! — Федулина гневно отпрянула.
Былая доброжелательность сменилась явным отчуждением. Неужто водяное общество право, и вдова решила найти утешение в объятиях некогда тайного поклонника.
Поскольку возникла угроза с позором быть выставленным за дверь раньше времени, пришлось попытался смягчить гнев дамы.
— Дай Бог, чтобы я ошибался. Мне бы хотелось встретиться с Озеровым завтра… Простите за навязчивость, было бы любезно с вашей стороны присутствовать при нашей беседе…
Она смерила меня надменно-презрительным взглядом.
— Как вам будет угодно, — коротко ответила Федулина, — я впервые встретила доброго друга… неужто вы поддались глупым сплетням…
Её тон и взгляд красноречиво говорили мне, что я не должен более задерживаться в этом доме. Тем самым дама давала мне понять, что очень обижена моими подозрениями.
— Простите, думаю, вам известно, что я не снискал славу любителя светских новостей, — таковы были мои слова, брошенные на прощание.
Дмитрий Озеров держался очень взволнованно, скорее опасаясь за свою репутацию в глазах Федулиной, чем за возможное обвинение в убийстве. Он молча исподлобья смотрел на меня, не зная, как подобрать слова, иногда переводя нежный взор на объект своих былых страданий.
— Я не убивал ни графа, ни Федулина! — в его тихом голосе звучало отчаяние. — Зачем мне их смерть? Вы можете утверждать, что я решил отомстить графу… Но зачем мне убивать Федулина?
Он вновь умоляюще взглянул на свою даму сердца, которая в знак утешения ответила ему ласковым взглядом.
— Не отпирайтесь, вы хотели смерти Федулина, поскольку влюблены в его супругу, — перебил я.
Подобное заявление, разумеется, звучало как возмутительная наглость, но иногда сыщику приходится пренебрегать этикетом.
— Моя любовь к Люси не означает, что я желал зла её мужу!
Ох уж эти романтические фразы, способные вывести из терпения любого.
— Вы занимались чёрной магией, — напомнил я, — обряд на смерть соперника.
Озеров понимал, что боле отпираться бесполезно. Он молча опустил взор.
— А давно вы практикуете? — иронично спросил я.
Федулина молчала, кусая губы.
— Нет, я не любитель мистического ремесла, — в тон мне ответил подозреваемый. — Я не верил, что обряд может убить человека… Мне просто хотелось выплеснуть свою злость… Я уже говорил вам!
— Злость может убить, — заметил я.
— Почему вы решили, что я сделал обряд именно на Василия Федулина? Может, мишенью стал один из многочисленных врагов. Что привело вас к выводу, будто я хотел убить графа и Федулина? — Дмитрий Озеров не мог сдержать чувств.
— Вы хотели жениться на госпоже Федулиной, — сказал я. — и продумали всё до мелочей, чтобы заполучить его состояние. После смерти графа половина его имущества перешла к Федулину — брату его жены, другая половина — Лизаньке, в качестве приданого. После смерти Федулина его состояние переходит к супруге… Вы решили разыграть свою любовь к госпоже Федулиной, чтобы потом, убив её мужа, жениться на богатой вдове…
Озеров окинул меня взглядом полным негодования.
— Вы можете обвинять меня во всех смертных грехах, но вы не смеете говорить о неискренности моих чувств! — фраза оказалась вполне ожидаема.
Госпожа Федулина продолжала молча взирать на наш разговор, утирая платком заплаканные глаза. Надо отдать должное, дама держалась весьма мужественно.
— Я нашла это в саду нашего дома, — вдруг произнесла она, — это ваша табакерка?
Она достала из ящика стала ничем непримечательную вещицу.