Незримые фурии сердца

– Врач, который трахает мальчиков? – завопил парень. – На пару с дружком?

– Мы тебя пальцем не тронули. – Меня уже утомила его вздорность, я желал, чтоб он убрался. – Еще одно слово – и ты окажешься на улице.

Мальчишка оттопырил губу и посмотрел в окно, но тотчас отвернулся от резкого света.

– Тогда зачем вы меня приволокли, если не собирались мною попользоваться? Ты трахаешься только с этим стариком, что ли?

– Какой же он старик? Ему всего тридцать три, – сказал я.

– Почему вы не оставили меня на улице?

– Потому что зима, ты бы замерз, – сказал Бастиан. – Как я мог тебя оставить? Говорю же, я врач. В меру сил помогаю людям. У тебя на руке следы… Чем колешься?

– Я не колюсь, – окрысился парень.

– Колешься, это яснее ясного. Ладно, разберемся. Чем-нибудь болеешь?

– Чем это?

– Гонорея, хламидиоз…

– Вот еще! – фыркнул парень. – Я с бабами не трахаюсь. Всякий знает, заразиться можно только от грязных сучек, что красуются в витринах. От мужиков ничего не подцепишь.

– Мир – сточная яма, – сказал Бастиан. – Уж поверь, я это знаю по своей работе. Мне безразлично, как человек зарабатывает на жизнь, но если тебе нужна помощь, я готов ее оказать. Решай сам.

Мальчишка задумался, а потом вдруг вскочил и бросился на Бастиана с кулаками, но тот легко перехватил его руку.

– Уймись, – приказал он.

– Сам уймись! – Мальчишка расплакался.

Бастиан его оттолкнул, парень плюхнулся на диван и спрятал лицо в ладонях.

– Пожалуйста, дайте немного денег, – выговорил он.

– Может, лучше мы тебя накормим? – предложил Бастиан. – Ты голодный?

– Спрашиваешь! – горько усмехнулся парень. – Я всегда голодный.

– Как тебя зовут? – спросил я.

Мальчишка долго молчал, словно раздумывая, стоит ли говорить правду, и наконец ответил:

– Игнац.

Не врет, понял я.

– Откуда ты?

– Из Любляны.

– Где это? – удивился я.

– В Словении, – презрительно сказал парень. – Не знаешь географию, что ли?

– Плоховато. – Я заметил, что Бастиан прячет улыбку. – Давно в Амстердаме?

– Полгода.

– Ну ладно. – Бастиан решительно встал. – Мы с Сирилом проголодались и идем завтракать. Ты с нами, Игнац?

– А потом я смогу сюда вернуться?

– Категорически нет, – сказал я.

– Где ты обычно ночуешь? – спросил Бастиан.

– Да в меблирашках неподалеку от площади Дам, – уклончиво сказал Игнац. – Днем, когда нет клиентов, там пасутся ребята, что обычно работают в «Музыкальной шкатулке» и «Пиноккио».

– Ну вот туда и возвращайся.

– Не могу.

– Почему? Кто тебя избил, клиент или сутенер?

Игнац молчал, уставившись в пол. Заметив, что он дрожит, я пошел в спальню за свитером для него. Бастиан последовал за мной и начал одеваться. Через минуту хлопнула входная дверь, мы выскочили в коридор и, услышав дробный топот по лестнице, переглянулись. Бастиан привалился к стене и огорченно покачал головой:

– Что ж, мы попытались.

– Бумажник! – Я кинулся в гостиную, где на столе всегда оставлял портмоне и ключи. Разумеется, бумажник исчез. – Вот сучонок!

Нежданный гость

Три дня спустя мы вдвоем сидели дома, смотрели телевизор, и я поймал себя на том, что думаю об Игнаце.

– Интересно, на что он потратил деньги, – сказал я.

– Кто? – не понял Бастиан. – Какие деньги?

– Игнац. Украденные деньги. Может, истратил на пропитание?

– Вряд ли. Ты лишился всего двухсот гульденов. Для него это мало. Вероятно, спустил на дурь. Наверняка у него куча долгов. Нечего себя обманывать, что он накупил фруктов и овощей.

Я кивнул. Амстердам я любил, но это происшествие отдавало горечью во рту.

– Может, нам переехать? – спросил я.

– Куда? – удивился Бастиан.

– Не знаю. В район поспокойнее. Или даже в Утрехт. Не так уж он далеко.

– Но здесь удобно. Близко от клиники и Дома Анны Франк. Чего ты вдруг надумал?

Я подошел к окну и посмотрел на улицу, где в одиночку, парами или компаниями шли амстердамцы. Кто-то из них, подумал я, собирается купить себе удовольствие на час или на ночь.

Стук в дверь меня удивил – гостей у нас не бывало, я вышел в коридор и открыл входную дверь. На пороге стоял Игнац, бледнее прежнего, синяки у него еще не сошли. Дрожащей рукой он подал мне мой бумажник и нерешительно пробормотал:

– Вот. Извини.

– Ладно. – Я и не чаял вновь увидеть свое портмоне.

– Только он пустой, – добавил Игнац. – И за это прости. Деньги я истратил.

Я заглянул внутрь:

– Вижу. А почему решил вернуть бумажник?

Игнац дернул плечом и глянул на лестницу. В коридор вышел Бастиан, в равной степени удивленный нежданным гостем.

– Пустите переночевать, – сказал Игнац. – Пожалуйста.

Времена рабства

Уж сколько раз я глядел на эту фотографию, но только теперь до меня дошло, почему она всегда казалась такой знакомой.

– Посмотри-ка, – сказал я, когда Бастиан вернулся с парой пива, а Игнац принес наш ужин. – Видишь дом, перед которым стоят Смут и Шон Макинтайр?

Бастиан кинул взгляд на снимок:

– Вижу, и что?

– В шестидесятые я там жил. На Четэм-стрит. Если приглядеться, вон окно моей комнаты.

Бастиан и Игнац особого интереса не проявили.

– Мне показалось это любопытным. – Я сел за столик. – Столько раз я смотрел на нее и не замечал. Чего тебе? – спросил я Игнаца, топтавшегося возле нас.