Незримые нити

Антонина метнулась к желтой машине, таксист сел рядом.

— «Опель».

— Что? — не поняла Антонина.

— Машина у него «Опель».

Парень, напряженно глядя перед собой, тронул машину. Кажется, ему хотелось поучаствовать в погоне.

«Опель» выехал почти перед ними, влился в поток машин.

— За ним?

— Да нет, — засмеялась Антонина. — Это лишнее. Отвези меня домой.

Кажется, отказ от слежки парнишку разочаровал, но виду он не подал.

Минут через десять Антонина позвонила Оксане, спросила:

— Сможешь посмотреть, горят ли окна?

— Явилась она, — прошептала Оксана. — Малыш спит, я у окна стою. Видела Лизку. Минут пять назад в подъезд вошла.

Антонина откинулась на сиденье. Она не знала, радоваться или огорчаться тому, что невестка не стремится проводить время с мужчинами, когда мужа нет дома.

* * *

Отель оказался неплохим. Двухкомнатный номер был не намного хуже того, в котором Борис с Лизой останавливались в апреле в Израиле. Та поездка казалась Борису сказкой. Он просыпался, наблюдал за сонной Лизочкой и знал, что она никуда не исчезнет и будет с ним всегда, и от этого он казался себе молодым, полным сил, как когда-то в почти забытой юности. На улице чирикали незнакомые птички, пальмы по утрам с тихим шумом шевелили листьями. Он отплывал от берега, оглядывался на стоящую на берегу Лизу, поворачивал и возвращался к жене. Волны накатывали на Лизины бедра, она опускала в воду руки и смотрела на Бориса счастливыми сияющими глазами.

— Все в порядке, Борис Александрович?

Встретивший его парень-водитель смотрел на московского гостя с беспокойством.

— Все отлично, Толя.

Парень все время пытался ему угодить, это раздражало. Поднимаясь в гостиничный номер, пытался взять у Бориса дорожную сумку. Борис не дал, конечно.

— Все отлично, — повторил Борис. Поставил сумку на ближайший стул и покрутил в руках карточку-ключ. — Поехали на станцию.

Город от Москвы отличался — плохо покрашенными фасадами, обилием старых автомобилей. И еще чем-то неуловимым, безошибочно выдававшим провинцию. Даже походка у женщин казалась другой, не московской.

Водителем Анатолий оказался хорошим. Мягко обходя идущие впереди машины, довез Бориса до электростанции меньше чем за полчаса. Еще с дороги кому-то позвонил, и Бориса встретил начальник станции.

Начальник Роман Николаевич Борису понравился. Ему было лет сорок. Коренастый, широкоплечий, он мягко окал, а на Бориса смотрел без подобострастия. Как на ненужную помеху он на него смотрел и не слишком пытался это скрыть.

Впрочем, это продолжалось недолго. Борис начал говорить о предполагаемой реконструкции, не упускал технических подробностей, и Роман начал поглядывать на него с уважением. С настоящим уважением, как к спецу, а не как к начальнику из Москвы.

Потом совещались с главным инженером, другими специалистами, и Борис впервые за много лет чувствовал себя своим и на месте рядом с усталыми хмурыми мужиками. Он инженер, а не чиновник. Платили бы инженерам нормальную зарплату, никогда не ушел бы на бумажную работу.

Засиделись они допоздна. За окном мощные прожектора освещали территорию электростанции, а когда вместе с Романом возвращались в город, зимняя тьма казалась абсолютной, зловещей. Тусклые фонари вдоль дороги не разгоняли темень, а только усиливали.

Показались первые городские дома. В городе тьма отступила.

— Когда возвращаться собираетесь? — спросил Роман, внимательно следя за дорогой. Он тоже оказался хорошим водителем.

— Не решил еще, — признался Борис. — У меня здесь… дела.

— Мы с женой приглашаем вас поужинать. Жена у меня хорошо готовит, — улыбнулся начальник станции и покосился на Бориса. — Не возражаете? Я недалеко от гостиницы живу.

— Не возражаю, — засмеялся Борис. — Только поступим мы по-другому. Это я вас приглашаю поужинать. Не отказывайтесь, одному тоскливо.

Роман помедлил и кивнул.

Встретиться в гостиничном ресторане договорились через час.

Борис поднялся в номер, впервые за день позвонил Лизе.

— Боря! — упрекнула жена. — Ну почему так поздно? Я же беспокоюсь.

Пару недель назад он тоже уезжал в командировку. В нормальную командировку, в Париж. Лиза тогда его удивила. Борис предложил поехать вместе, воспользоваться подвернувшимся случаем, совместить дела с отличным отдыхом. Лиза решительно отказалась. «Это нехорошо, — решительно заявила она. — Могут пойти слухи».

Везти Лизу на государственные деньги Борис не собирался, и на слухи ему было наплевать, но позиция жены тогда приятно поразила.

Он поехал один и откровенно наслаждался одиночеством.

— Занят был.

— Так занят, что даже позвонить не мог? — Лиза еще обижалась.

— Извини.

— Боря, больше так не делай!

— Не буду. Чем занимаешься?

— Почитаю и спать лягу.

— Спокойной ночи. Целую.

Борис быстро разделся, принял душ. А вытираясь гостиничным полотенцем, попытался вспомнить, когда видел Лизу читающей, и не смог.

* * *

В старую квартиру брата, которая сейчас пустовала, Антонина спускалась примерно раз в неделю. Иногда чаще, иногда реже. Поливала стоящие на подоконниках чахлые цветы, вытирала пыль.

Раньше, до Елизаветы, она чувствовала себя здесь хозяйкой, а сейчас казалась себе квартирным воришкой.