Незримые узы

Даже не успев запротестовать, Аликс оказалась рядом с ним, взметнув подолом, приоткрывшим на мгновение ее ноги. Но ей уже было все равно: она находилась в возбуждении, почти в опьянении открывшейся перспективой впервые в жизни оказаться в центре внимания — словно выйти на свет Божий из сумрачной атмосферы библиотеки отцовского дома. Ее приводила в экстаз одна лишь возможность угодить этому некрасивому, но симпатичному парню с черной львиной гривой, белоснежными зубами и вибрирующим баритоном.

Она инстинктивно выбрала наиболее подходящий ей стиль поведения.

— Как я уже сказала, — голос ее зазвучал громче, — мы — просто женщины, и нас не могут призвать в армию, но у нас есть и свое оружие! Наверное, кто-нибудь из вас помнит историю Лизистраты… В преддверии войны греческие женщины предъявили мужчинам ультиматум: они примут в свои объятия только тех, кто сложит оружие. Другими словами — занимайтесь любовью, а не войной. Вот это были настоящие женщины! А мы чем хуже? У нас тоже есть сердце, тело, свои привязанности! И мы, настоящие женщины, спим только с настоящими мужчинами! Поэтому я призываю здесь всех девушек — давайте поставим условие своим парням: если вы не сожжете это, — она указала на мусорный бачок, — мы не станем зажигать огонь в вас!

Волна смеха прокатилась по площади. Сэм Мэттьюз дружески обнял ее за плечи.

— Парни, вы слышали? — спросил он, сияя. — Поняли, на что намекает наша… наша американская Лизистрата? Кстати, как тебя зовут? Представься нашим друзьям!

— Меня зовут Аликс Бр… — начала было она и вдруг похолодела. Время будто остановилось. Чудовищность того, кто она и что себе позволяет, обрушилась на нее.

Аликс Брайден? Назвать свое имя перед этими людьми — безумие! Брайден, имеющая отношение к «Брайден Электроникс»…

Имя, перед которым раньше открывались все двери, которое пользовалось всеобщим уважением и было предметом ее собственной гордости, теперь бесспорно ассоциировалось с войной во Вьетнаме: Льюис Брайден теперь не какая-то там шишка на ровном месте — Льюис Брайден обслуживает Пентагон. Для него вьетнамская война была настоящим подарком судьбы, так как с каждым витком ее эскалации рос и курс акций «Брайден Электроникс Интернэшнл». Каждый воздушный налет приносил доход, потому что каждый бомбардировщик В-52 был оборудован системой управления, разработанной компанией. Она же обеспечивала связь Генерального штаба в Вашингтоне с любым самым отдаленным форпостом во вьетнамских джунглях. Всего только месяц назад «Ромпартс Мэгэзин» назвал Льюиса Брайдена военным преступником! И теперь он ездил только в бронированном автомобиле.

Персональная точка зрения Аликс не имела значения: этот человек был ее отцом, а она — его плотью и кровью.

Она уже представила себе газетный заголовок в «Бостон Глоб»: «Дочь Брайдена арестована во время антивоенного митинга». Ее рука непроизвольно дернулась к лицу — как бы для того, чтобы прикрыть его. Но не угроза ареста парализовала ее страхом — она страшилась ярости отца.

Внутренние часы Аликс снова затикали, и она осознала, что Сэм Мэттьюз удивленно смотрит на нее. Что он должен думать сейчас?! Что после всех своих распрекрасных речей она оказалась трусихой? Лицемеркой? Аликс облизнула губы.

— Аликс Браун, — проговорила она наконец тихо, но отчетливо.

В тот же момент она ощутила нечто вроде шока от внезапно нахлынувших воспоминаний: Браун… Смит… Джонс… Безликое имя. По иронии судьбы она спряталась за одним из тех псевдонимов, которыми обычно пользовались в «Маривале». Однако Сэм Мэттьюз, похоже, был удовлетворен.

— Прекрасно, Аликс Браун! — Он улыбнулся и протянул ей оранжевую зажигалку. — Как насчет того, чтобы разжечь костер?

Аликс нагнулась и поднесла огонь к куче мусора под звуки аплодисментов, затем, когда участники митинга окружили помост, спрыгнула вниз и, затерявшись в толпе, стала наблюдать за происходящим.

Что касается Сэма Мэттьюза, его атаковали поклонники и поклонницы, причем последних было значительно больше. Когда костер разгорелся, он, выбрав двух самых хорошеньких, подхватил их под руки и направился в подземку.

«Ну вот и все…» — подумала Аликс. Она взяла такси и поехала обратно в Кеймбридж, чувствуя себя в безопасности, так как была уверена, что их пути больше никогда не пересекутся.

Позже, уже заваривая чай у себя на кухне, она сообразила, что его «Крикет» так и остался у нее. Это была дешевая зажигалка — из тех, что продаются по две штуки за доллар. Она положила ее на стол, налила чаю и внимательно рассмотрела свое нечаянное приобретение. Пластмассовая дешевка кричащего оранжевого цвета рядом с лиможским фарфоровым сервизом, разрисованным бутонами роз… Контраст говорил сам за себя.

Аликс почувствовала себя неловко.

Она всегда гордилась своей честностью и прямотой, а сегодня лгала и изворачивалась, оказалась слишком бесхарактерной, чтобы сказать правду. Ей было стыдно вспоминать об этом. Неужели она обречена всю жизнь нести бремя принадлежности Льюису Брайдену? Находиться у него под башмаком?