Незримый фронт

За время продвижения к месту переброски опытный, талантливый разведчик Ефремов собрал ценные сведения. Он еще раз подтвердил, что немцы стянули к нашей линии фронта большие силы. Начертил карту скопления частей, артиллерии, танков, указал некоторые штабы. Карта была сверена с другими данными, уточнена авиаразведкой и в основном подтвердилась. На места скопления противника и его техники были произведены массированные налеты нашей авиации, а также применены «катюши».

О делах второго разведчика Николая Филиппова, переброшенного в тыл врага по заданию особого отдела фронта, я услышал при необычных обстоятельствах. Это было уже в ноябре 1943 года. Наша дивизия вела ожесточенные бои на подступах к Кировограду за село Верблюжка. Южная часть этого села находилась в наших руках, а северная — у немцев. Фронт был не сплошной. Условия для проникновения в наш тыл вражеской агентуры, отдельных разведчиков и даже целых воинских групп были благоприятными. Гитлеровцы использовали это.

На допросах заброшенный к нам немецкий агент Н. рассказал, что еще в школе разведчиков абвера он встречался с Николаем Филипповым и слышал от него, что под праздник Октябрьской революции в районе Кировограда, на участке такой-то немецкой части, готовится большая операция по заброске агентуры в тыл Советской Армии. Услышав, что об этом говорил наш разведчик, я понял, что Николай, не имея других средств сообщить нам о намерениях врага, решил рискнуть и использовать такую необычную возможность. Сведения, переданные Николаем, принял во внимание командир дивизии генерал-майор Буслаев.

30 октября 1943 года в местах предполагаемой операции были организованы группы усиления переднего края и выставлены секреты.

Шли уже шестые сутки, а никаких признаков активности со стороны немцев не было. Но вот рано утром 7 ноября в тумане на ряде участков переднего края началось наступление немцев мелкими группами. Мы с облегчением вздохнули: не подвел нас Филиппов.

На участке старших оперуполномоченных Фадеева и Луцко появилось человек тридцать-сорок немцев. В бинокль ясно было видно, что вооружены они двумя пулеметами, автоматами и гранатами, висевшими на ремнях. Некоторые из них были переодеты в красноармейскую форму. Группа по силе превосходила нашу больше чем в два раза. Но мы во что бы то ни стало должны были захватить их живыми, в крайнем случае хотя бы несколько человек.

Вражеские лазутчики шли в ста — ста пятидесяти метрах стороной от нашей засады. Было условлено пропустить их. Пятеро наших с пулеметами отделились, чтобы перекрыть отход вражеской группе. По сигналу открыли огонь. Несколько немцев упало. Фашисты растерялись и начали отход. Наши бойцы стали окружать группу, чтобы не дать ей уйти. В этот момент смертельно ранило нашего пулеметчика. Его место занял Фадеев и стал методично расстреливать немцев. В течение двадцатиминутного боя тринадцать немцев были взяты в плен, а остальные уничтожены.

Больше о славном советском разведчике чекисте Филиппове я ничего не слышал.

Д. Кусмангалиев ШТАБ — МЕСТО ЗАВЕТНОЕ

Весной 1944 года наш 206-й легкоартиллерийский противотанковый полк дивизии резерва Главного командования, в котором я служил оперуполномоченным особого отдела НКВД, после упорных боев совместно с другими частями наступающих войск овладел поселком Калисантупка, оседлал дорогу, идущую от Тарнополя на этот поселок. Так завершилось полное окружение крупных сил немцев в районе Тарнополя.

Атаками с тыла и фронта немецкое командование предпринимало отчаянные попытки выбить части наших войск из Калисантупки и прорвать кольцо окружения. Не переставая, били по поселку вражеские орудия различных калибров. В воздухе не стихал гул немецких самолетов. Волна за волной шли они со смертоносным грузом на расположение нашего полка. На позиции ползли немецкие танки, за ними шли автоматчики. Казалось, сейчас они неминуемо сомнут ряды наших войск, но этого не случилось. Снова и снова немцы откатывались на исходные позиции.

Командовал в то время полком Герой Советского Союза полковник Жагала. Он был обаятельным, но строгим человеком, любил образцовый порядок, особенно в штабе. Штаб воинской части — это ее сердце. Проникни в сердце вредоносная бацилла — пропала часть как боевая единица. Окопается в штабе немецкий лазутчик — пойдет один провал за другим и не только в одной этой части.

…Я давно присматривался к старшему сержанту Дмитриеву, занимавшему в штабе полка должность старшего делопроизводителя, и еще к сержанту Хрипунову.

Дмитриев был замкнут, ни с кем не откровенничал, почти не бывал веселым. Даже в дни наших больших удач на фронте хмурился. Но у него был отличный, удивительно красивый и четкий почерк, а это для штабного работника не малое достоинство.

«В чем же дело, — думал я, — почему так живет человек? Кругом все бурлит, все радуются. Гоним же проклятых фашистов, гоним! А он…»

Сержант Хрипунов был полной противоположностью Дмитриеву: весельчак, рубаха-парень, хоть и невелик ростом, но хорошо сложен, ловок в движениях и даже, казалось, красив.