Незримый фронт. Сага о разведчиках

Примерно через час после моего доклада Б.С. Иванову во дворец прибыл Ю.И. Дроздов, и уже с этого момента все дальнейшие действия во дворце проходили под его непосредственным руководством».

В предисловии к новому изданию цитировавшихся выше воспоминаний Якова Фёдоровича Семёнова «Жизнь без черновика», вышедшему уже после смерти Якова Семёновича, в год его 80-летия, Александр Андреевич Проханов пишет: «Яша, мой бесценный друг, блистательный и безупречный воин, офицер спецназа — того, что в 1979 году штурмовал в окрестностях Кабула дворец Амина… Это он бежал по парадным лестницам вверх, среди взрывов, осколков, кровавых брызг. Это он добрался до верхнего этажа, где стоял резной золоченый бар, у которого завершился штурм. И он, Яков Семенов, задыхаясь от пороховой гари, передал по рации знаменитое: «Главному — конец»… Дорогой Яков Фёдорович, милый Яша, не забуду, как мы сидели в Кабуле и смотрели, как опускается солнце на глиняный город, и он казался малиново-красным. Как мы сидели с тобой в Карелии у реки — стремительной, холодной, чистейшей… Тебя уже нет среди нас. Но я знаю, что все мы, так любящие нашу Родину, мы снова сойдемся вместе у той самой — чистой студеной реки, которая берет свое начало здесь, на земле, и уходит в сияющую небесную беспредельность. Целую тебя, до встречи».

19 декабря 2017 года, в канун 100-летия органов государственной безопасности, в Балашихе, в новом микрорайоне Новоград Павлино, в торжественной обстановке была открыта памятная доска на улице, названной в честь Григория Ивановича Бояринова. Теперь каждый из 36 домов, которые будут построены в Новограде Павлино, будет носить имя чекиста Бояринова. В своем выступлении его сын Андрей Бояринов подчеркнул, что «отец был счастливым человеком и прожил жизнь, найдя себя, найдя свое место. Его жизнь очень точно отвечает словам присяги советского офицера, которую Григорий Иванович принимал в 1939 году. Там были такие слова: “Если будет приказ, то он клянется служить мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и даже самой жизни”. Это лейтмотив, с которым он жил, пройдя всю войну, и с ним он пошел в последний бой, в возрасте 57 лет участвуя в штурме дворца Амина. В связи с этим на ум приходит слово “ключ”. Не только русское слово “ключ”, которым открывают двери в этом микрорайоне, но и “ключ” как источник чистой воды. Я считаю, что сегодняшнее событие имеет отношение ко второму смыслу слова “ключ”. Открывается новый “ключ”, который начнет приносить чистую воду, и дети, которые несут эту чистую воду, будут собираться в реку, которая будет становиться все больше и шире — это река русского советского патриотизма, без которого нам жить нельзя. Пусть этот “ключ” бьет и приносит чистую воду в наше светлое завтра».

Каждый год, 27 декабря, на Кузьминском кладбище Москвы, на могиле Григория Ивановича Бояринова собираются ветераны «штурма Южного» (по аналогии со штурмом Зимнего в октябре 1917 года) — участники операции «Шторм-333», их родственники и близкие друзья. Ветеран мусульманского батальона ГРУ Рустам Турсункулов был последним, кто видел живого Григория Ивановича Бояринова, оказавшись рядом с ним, когда Бояринов выбежал из дворца за подмогой в критический момент штурма — прямо под кинжальным огнем. Две недели назад, 27 декабря 2018 года, Рустам также был на встрече и сказал: «Я участвовал во многих боевых операциях, и могу сказать, что такое мог совершить только человек, который прошел войну по-настоящему и понимал, что выполнение поставленной задачи превыше всего. Наша задача была никого не впускать и не выпускать из дворца. А Бояринов вышел — хотя знал, что наверняка погибнет. Шансов у него не было никаких. Вы только вдумайтесь в это! Он выбежал и призвал на помощь. Я видимо последний человек, который слышал его живой голос. Не буду скрывать, что было сложно принимать какое-то решение. Ведь у нас был строжайший приказ: не входить. В советском ГРУ нарушение приказа не допускалось, было невозможным. Но мы услышали не просто крик о помощи — это был крик души. И я приказал находящимся рядом пятерым бойцам: бегом вверх по лестнице, кто добежит — переходит в подчинение чекистов. Помните про пароли свой-чужой — “Яша — Миша” (по именам командиров Якова Семёнова и Михаила Романова) и белые повязки на рукаве (зенитовцы и громовцы были в афганской форме). И сам побежал не оглядываясь и там уже наверху получил пулю. А сегодня, имея за плечами жизненный опыт, могу сказать: были бы у нас такие командиры — другая жизнь была бы. На таких людях мы и держимся. Если без обиды: сколько бы миллионов нас ни было, но реально держат страну и помогают ей выжить немногие яркие звезды — такие, как Григорий Иванович».