Незримый клинок

Громадным усилием дроу совладал с собой настолько, что спокойно ушел, оставив друзей наедине. Он пошел к Бренору с Реджисом, и его мрачный вид являл прямую противоположность сияющему лицу хафлинга, который смаковал уже третью порцию еды, получив ее от Вульфгара, который, казалось, ел только для того, чтобы не умереть с голоду. Хафлинг же олицетворял собой чистое наслаждение пищей.

– Завтра выйдем из долины, – сказал Бренор, показывая на вырисовывавшиеся вдали темные очертания гор, значительно более высокие на юге и на востоке. Чуть раньше они повернули повозку и направились к югу, а не на запад. Ветер, бесконечно завывавший в Долине Ледяного Ветра, теперь налетал порывами. – Как там мой мальчик? – спросил Бренор, заметив дроу. Дзирт пожал плечами. – Ты же мог погубить его, бестолковый ты эльф, – раздраженно бросил дворф. – Ты всех нас мог погубить! И уже не в первый раз!

– И не в последний, – заверил его с улыбкой Дзирт, отвесив шутливый поклон. Он понимал, что Бренор сердится не всерьез, потому что сам не меньше дроу любил хорошую драку, особенно если противниками были великаны. Бренор, конечно, злился, но лишь потому, что Дзирт не позвал его с собой. После битвы дворф еще долго ворчал, да и сейчас он просто подзуживал Дзирта, чтобы перевести разговор на Вульфгара, за которого сильно переживал.

– Ты видел его лицо, когда мы сражались? – уже другим тоном спросил дворф. – Ты видел его, когда Пузан явился со своим тупоголовым дружком и сначала было похоже, что великан не оставит мокрого места от моего мальчика?

Дзирт признал, что не видел.

– В тот момент мне было не до того, – сказал он. – И я думал о судьбе Гвенвивар.

– Ничего, – сам себе ответил Бренор. – Ровным счетом ничего. Когда он взмахивал молотом, чтобы метнуть в гигантов, на его лице не отражалось даже ярости.

– Но воин должен контролировать свою ярость, – рассудил дроу.

– Пф! Но не так же! – огрызнулся Бренор. – Я видел, какая ярость клокотала в моем мальчике, когда мы сражались с Эррту на ледяном острове, такой ярости моим старым глазам никогда еще не доводилось видеть. И как бы я хотел увидеть ее снова!

– Я видел его, когда вступил в бой, – вмешался Реджис. – Он ведь не знал, что этот новый громадный великан окажется другом. Ведь если бы новый противник оказался на стороне тех, остальных, Вульфгар бы просто погиб, потому что на открытом уступе его ничто не защищало. И при этом он нисколько не боялся. Он взглянул на великана, и в его глазах я увидел только…

– Равнодушие, – закончил за него дроу. – Приятие любого исхода.

– Я не понимаю, – сознался Бренор. Дзирту нечего было ему ответить. Он опасался, что душа Вульфгара ранена слишком глубоко и в ней просто не осталось места надеждам, мечтам, страстям, жару и целеустремленности. Но как сказать об этом дворфу, смотрящему на мир очень трезво и определенно? В некотором смысле это была издевка судьбы, потому что ближе всех к нынешнему состоянию Вульфгара было поведение самого Бренора после того, как варвар был повержен йоклол. Дворф бесцельно слонялся целыми днями по Мифрил Халлу, поглощенный своим горем.

Вот, решил Дзирт, вот ключевое слово – Вульфгар горевал.

Но Бренор бы никогда его не понял, да и Дзирт не был уверен, что и сам понимал все до конца.

– Пора идти, – заметил Реджис, отрывая темного эльфа от его невеселых размышлений.

Дзирт вопросительно взглянул на хафлинга, потом на Бренора.

– Камлейн пригласил нас сыграть в кости, – объяснил Бренор. – Пошли с нами, эльф. У тебя глаза самые зоркие, может быть, ты мне понадобишься.

Дзирт обернулся к костру, где Кэтти-бри и Вульфгар сидели рядышком и разговаривали. Он обратил внимание, что говорит не только девушка. Ей как-то удалось растормошить варвара, он даже отвечал ей. Дзирту очень хотелось остаться здесь и наблюдать за каждым их движением, но он решил не поддаваться слабости, поэтому пошел к повозке с Реджисом и Бренором.

– Ты себе не представляешь, какое горе нас охватило, когда мы увидели, что потолок пещеры рушится прямо на тебя, – сказала Кэтти-бри, осторожно подводя разговор к тому роковому дню в недрах Мифрил Халла. До этого момента они с Вульфгаром вспоминали счастливые времена, прежние битвы, в которых они сообща побеждали чудовищ.

Вульфгар тоже говорил, рассказывал о своей первой схватке с Бренором – тогда он сражался против него, – когда он сломал древко штандарта о голову дворфа, а упорный человечек так ударил его по ногам, что опрокинул на землю и оставил лежать на поле без сознания. Потом Кэтти-бри перевела разговор на еще одно особенное событие – появление Клыка Защитника. Это оружие стало одновременно воплощением большой любви и вершиной кузнечного мастерства Бренора. Его создание было вызвано исключительно привязанностью дворфа к Вульфгару.