Незваный гость

— Нет, нет! Пожалуйста, па, не надо! Между нами ничего не было! И я тебе не лгу! Я ничего дурного не сделаю!

— Нет, — простонала она и замотала головой из стороны в сторону, не в силах вырваться из плена прошлого. — Пожалуйста, не надо!

Тревис был поглощен желанием и не мог понять, что с ней происходит. Сначала он решил, что Кали просто изображает недотрогу, но в этот момент Кали наносилась на него.

— Не прикасайся ко мне! — вздрогнула она, оттолкнула Тревиса и выбежала из конюшни.

Он в недоумении застыл на месте. Интересно, какая муха ее укусила? Не тратя времени на размышления, Тревис ринулся за ней и успел поймать у выхода.

— Черт побери, что случилось? — гневно спросил он и принялся ее трясти. — Ты вела себя так, словно я хотел тебя изнасиловать.

— Оставь меня в покое, — огрызнулась Кали.

Тревис заметил, что ее лицо побелело как мел, а глаза были полны страха.

— Ответь мне, чем я тебя так напугал на конюшне? По-моему, ты уже должна была ко мне привыкнуть и понять, что я не сделаю тебе ничего дурного.

Она покачала головой.

— Ничего. Мне просто не хотелось, чтобы ты меня целовал, вот и все. Мы живем в свободной стране. И я вправе сказать «нет».

— Кали, я чую ложь за много миль, а ты не слишком опытная обманщица. Скажи мне, что случилось? — Это была не просьба, а скорее приказ.

Она промолчала и попыталась освободиться из его рук, но он сжал ее еще крепче.

По выражению лица Тревиса было видно, что он растерян и может сорваться в любую минуту.

— Кали, ты снова во власти страха. Ты позволила прошлому вновь овладеть тобой, вот в чем ошибка. Скажи мне, в чем дело, и я постараюсь тебе помочь.

Кали подавила гнев. Она знала, что если не расскажет ему все как есть, то простоит здесь еще неизвестно сколько. Тревис был так же упрям, как и она, если не больше.

— Мой… м-м… мой отец застал меня с Гаролдом на конюшне. Мы только целовались, и все! — Она выкрикнула эти слова, желая, чтобы он ей поверил. А вот отец не смог.

— Я тебе верю. — Тревис говорил спокойно и внушительно.

— Знаешь, отец мне тогда не поверил. Он был убежден, что мы позволили себе куда больше или были готовы к тому. Он сказал, что я во всем виновата, что я затащила туда Гаролда и если не одумаюсь, то превращусь в такую же шлюху, как моя мать. — Ее глаза были пусты и обращены в прошлое. — Он обещал проверить, осталась ли я честной девушкой, чего бы это ему ни стоило.

— Что он с тобой сделал? — тихо спросил Тревис.

— Он меня выпорол, — сказала Кали задрожавшим голосом. — Сказал, что должен выбить из меня смертные грехи. — Она несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. — И это меня действительно излечило, я больше не ходила на конюшню ни с Гаролдом и ни с кем другим.

Руки Тревиса скользнули от ее локтей к запястьям. Он крепко вцепился в одно из них и повел ее из дома к конюшне. Спустя какое-то мгновение Кали догадалась о его намерениях и принялась сопротивляться.

— Нет! — кричала она, безуспешно пытаясь освободиться.

— Тебе надо бороться не со мной, а со своими страхами. И тогда ты поймешь, что тебя никто и ничто не сможет обидеть, — убеждал ее Тревис, не обращая внимания на протесты Кали. — Я буду помогать тебе и направлять каждый твой шаг. У тебя больше нет обидчиков, кроме тебя самой, — терпеливо внушал он ей. — Твой отец умер, Кали. А твой бывший муж сейчас далеко, и он тоже не в силах тебя оскорбить.

Кали продолжала упираться и всхлипывать. Она обзывала Тревиса последними словами и, кажется, вовсе не собиралась уступать.

— Мадам, после подобных выражений вам придется вымыть рот с мылом, — мрачно предупредил ее Тревис. Он по-прежнему не отпускал ее и вел к конюшне.

Кали едва дышала от охватившего ее напряжения. Она упиралась на каждом шагу, но Тревис все же втолкнул ее в конюшню. Он прижал Кали к стене и всем телом навалился на нее. Однако он и не пробовал ее ласкать. Несколько минут он слушал ее стоны, плач и отчаянные выкрики. Когда силы покинули ее, она чуть было не упала, но он успел ее подхватить.

— В конюшне держат лошадей, здесь пахнет сеном, тут нет ничего страшного, и тебе нечего бояться, — успокоительно произнес Тревис, взял Кали на руки и отнес в дом.

От усталости она могла лишь обнять его за шею и опустить голову ему на грудь.

— Я хотела возненавидеть тебя за все, что ты сделал. — Кали говорила с придыханием, как будто выталкивая из себя каждое слово. Он уложил ее в постель и укутал одеялом.

— Можешь ненавидеть меня, если хочешь. Я уже говорил, что ты должна смело посмотреть на свои страхи, и тогда они исчезнут, а ты снова станешь самой собой. Женщиной, которую я хочу. — Тревис присел на край кровати, взял ее похолодевшие руки и растер в своих широких ладонях.

— У тебя странный способ общения с женщиной, которая должна тебе позировать.

— Ты же пригрозила мне, что, если я упомяну о книге, ты меня выгонишь. А теперь сама завела о ней разговор, — недоверчиво усмехнулся он.

— Может быть, я тебя все равно выгоню, — пробормотала она.

— Сомневаюсь. Тогда тебе придется готовить кофе по утрам самой.