Незваный гость. Поединок

Как-то весь вечер Мамбетов просидел над бумагами экспедиции, перелистывал отчеты, объяснительные записки, табеля, но ни в одном документе не усмотрел почерка, похожего на тот, каким написано это мучающее его слово: «Жаксы-Тау». Бухгалтер, пришедшая утром за документами, взглянула на Мамбетова с обидой и недоумением. «Скажи мне, что тебе нужно, я помогу...» — прочел Мамбетов в ее глазах. «Нет, моя милая, не могу... Скажу — ведь и ты потеряешь покой», — ответил он взглядом.

Так и пролетело время впустую. И Мамбетов не знал, сколько еще пролетит так. А каждый ушедший день оставлял в душе свой след-царапину. Что-то не подтверждалось, что-то оставалось невыполненным, что-то вообще нельзя было сделать. И каждое из этих «что-то» ранило.

Недовольный собою и уже подтрунивавший над своими неудачными попытками разгадать тайну записок, Мамбетов шел на работу с намерением сразу засесть за докладную записку начальству, отписаться за все, что он делал, и уехать в степь, теперь уже надолго. Нужно было самому поговорить с Малининой, Луговым, присмотреться к Виднову, побывать в других отрядах экспедиции, в отделениях и аулах совхоза, в бригадах механизаторов. Дел накопилось воз.

Подходя к своему особняку, Мамбетов увидел на каменном порожке человека.

Незнакомец не насторожил Мамбетова. Почти каждое утро, когда он шел на работу, его встречали посетители. Они обращались к нему по самым различным вопросам, но большей частью по своим, личным. Конечно, Мамбетову хотелось, чтобы к нему приходили и с сообщениями о подозрительных лицах, появляющихся где-либо в районе или на трассе канала. Но Мамбетов — депутат, член бюро. Он должен вникать в нужды людей, обходить районное начальство, восстанавливать справедливость. И хотя все это отнимало время, Мамбетов никому не отказывал и уже не представлял своей жизни иначе.

Когда Мамбетов приблизился, незнакомец встал. Высокий, худой, с котомкой в руке. «Нездешний», — определил Мамбетов.

— Моя фамилия — Середкин. Я к вам, — проговорил человек, глядя на Мамбетова колючими, недружелюбными глазами.

— Прошу, — Мамбетов указал на дверь.

— Да у меня секретов нету. Я и тут вам скажу. А признаться, так хочу у вас попросить папиросу. Я ведь прямо со степу...

Мамбетов достал папиросы, открыл.

— Берите.

— Вот спасибочко.

Середкин закурил, затянулся дымком, и глаза его отошли, повеселели.

— Ну вот... Дело-то небольшое. Для вас оно, может, пустяк, а для меня... Видишь ли, я уже ученый. Два года, как два дня, отсидел. Не скажу, чтобы зря. Машину зерна налево пустил. И прогорел... Спасибо, отпустили досрочно, а то бы еще загорать. Так вот, работал я в отряде инженера Виднова. Может, знаешь такого? Ямки ему под репера рыл старался. Думал подработать, чтоб к отцу-матери явиться не в рваных портках. Ну, а Виднов с бухты-барахты всему отряду расчет. С чего бы это? Дел невпроворот, а он время тратит зря, новых рабочих набирает. Уж не каша ли какая им заварена? Так я не хочу расхлебывать, потому что обжегся уже раз, хватит с меня. Я рыл ямки честно, полтора метра сказал — полтора даю. Хоть проверь... Вот и все у меня. Мое дело сказать, а ты гляди, к чему что.

Середкин бросил окурок на землю, затоптал ногой.

— Может, я и не пришел бы. Да этот Виднов — дерьмо. Хвалился, как девчонок портил, снимал голяком... Ребята сказывали, что он здесь, когда в палатках стояли, какую-то Шелк в степь водил. Будто бы на цыганку похожа. Знаешь такую?

Мамбетов, слушая, вспоминал последнюю встречу с Санкевичем, его рассказ о Виднове, о несчастье с Шелк. Похоже было, что Середкин говорил дело.

— Ну, я пошел.

— Куда же?

— В «Сольтрест» подамся. Как думаешь, возьмут?

— Пойдем ко мне, позвоню.

— Ну, позвони.

Они прошли в кабинет Мамбетова мимо Марии Ивановны — постоянного и верного стража дверей Мамбетова. Она удивилась тому, что пришелец еще задержался у ее начальника, а когда он вышел, Мамбетов вскоре передал ей на машинку два документа: один по делу «Незваного гостя», другой — на какого-то инженера экспедиции. Она, как всегда, быстро отстучала оба документа, не предполагая, какую роль они сыграют в деле «Незваного гостя».

«Битая карта»

Мамбетову ничто не приносило такого удовлетворения, как поездки в аулы, села, на полевые станы, на трассу канала — туда, где жизнь кипела ключом. Всегда с чувством облегчения он вырывался из своего кабинета на волю, в степь. На час-другой заезжал в кибитку родителей, оставлял у них Алиму и, выпив чашку кумыса, катил или скакал дальше. На первых минутах пути от родительского крова на его лице нет-нет да и появлялась довольная улыбка: мать и отец были здоровы, трудились, мальчишки росли крепышами. Но постепенно эта улыбка сходила на нет, и на лице уже появлялось выражение озабоченности.

Когда на бюро райкома Мамбетова занесли в список командируемых на уборку, он не стал отговариваться занятостью. Секретарь райкома Омаров все же спросил:

— На твоих делах не отразится?

— Сочетать буду.

— Ну, сочетай. — Омаров улыбнулся. — Только что-то долго возишься с «Незваным гостем». Он уже у тебя прижился.

— Я докладывал...