Незваный гость. Поединок

— Но и библия — тоже книга.

— Это святая книга.

— Ерунда. Ее писали такие же люди, как и мы с тобой. Ее набирали в типографиях, печатали, продавали, как любую другую книгу. На ней даже цена стоит.

Вера принялась рассказывать историю создания библии, говорила горячо, убедительно. Она прочла об этом недавно и хорошо запомнила интересовавшие ее моменты.

Сима вдруг перебила ее:

— Не нужно. Один грех...

— Вот видишь, ты закрываешь глаза на правду, — заметила Вера.

— Такой правды не принимает душа.

— Меня удивляет, почему твоя душа принимает ложь? Убедили проповедники? Но кто такой Шомрин, этот сборщик утильсырья? Думала ли ты когда-нибудь об этом?

— Он служит Христу...

— Разберись. Кому он служит, очень хорошо сказано в фельетоне.

— В каком? — удивилась Сима.

— «С миру по нитке — брату Иосифу... дом» называется. В нашей газете. В самом деле, на какие средства он выстроил дом? Почему ты, живя в этой халупе, не выстроила себе дом? Или ты деньги в кубышку откладываешь? Почему ты не огородилась таким забором, как Шомрин?..

— Постой, постой... — Сима схватилась за голову. Так никто не говорил с нею. — Брат Иосиф праведный человек....

— Иуда он самый настоящий, — доказывала Вера. — Десятину с верующих собирает? Собирает. А отчет вам дает? Про то бог знает. Твоя мать у него на огороде батрачит? Батрачит. Кто пасеку Шомрина сторожит? Брат Сидор. Кто бахчу Шомрину посеял? Опять-таки братья по вере да сестра Виталия...

— Откуда ты знаешь? — удивилась Сима.

— Про это весь город знает. Прочитай в фельетоне. Там написано и про тебя, как ты у него на дворе тряпье разбирала, а на фабрику не пришла. Стыдись, Сима! Как ты могла так опуститься, стать безропотной! Что скажет проповедник, то и делаешь.

— Уйди, Вера... Уйди сейчас, — попросила Сима.

— Я принесу завтра газету и книжку про сектантов. Ты прочитаешь сама... — Вера ушла взволнованная, готовая разрыдаться.

У ворот она столкнулась с каким-то стариком. Белая борода его, мелькнувшая в темноте, показалась Вере знакомой.

«Шомрин?»

Сомнений не оставалось: невдалеке под деревом стояла подвода. На телеге горой возвышался утиль.

— Он! — прошептала Вера. Она обругала его, ненавистного, Варлаамом и вдруг вспомнила, откуда она знает о сожжении пустынножителя. У Мельникова-Печерского вычитала! В книге «На горах»! Так вот откуда брат Ивам извлек «святое слово». И Сима верит! Надо сказать ей. Сейчас же!

Вера вернулась. И когда вбежала в избушку, увидела Симу, стоявшую перед Шомриным на коленях. А он простер над ней руки и что-то внушал проникновенно, неторопливо.

Увидев остановившуюся на пороге Веру, он выпрямился. Вере показалось, что он сейчас бросится на нее, вытолкает за дверь. И она закричала, чтобы успеть сказать то, ради чего вернулась:

— Сима, не верь Шомрину! История про Варлаама взята из книги Мельникова-Печерского «На горах»... Не верь Шомрину! Тебя обманывают!..

Шомрин, к удивлению Веры, не двинулся с места. Он поднял руки к потолку, закатил глаза и произнес:

— Господи, прости ей согрешения...

В Березовой балке

Новая встреча с Шомриным обозлила Веру. В его лице она видела врага не только для Симы. Это был страшный человек для всех сектантов, для всех окружающих. С каждым днем и особенно после бесед с Симой Вера наполнялась к нему неприязнью.

И под влиянием этого чувства к Шомрину она пошла в редакцию, чтобы рассказать о нем все, что уже знала. Два вечера она помогала сотруднику редакции писать статью, разоблачающую Шомрина. Прищуривая, серые глаза, сотрудник расспрашивал Веру о всех деталях крещения святым духом. Ей нравилось, что он старался передать все правдиво, выделить роль Шомрина и брата Ивана — черного гостя, как он его называл. Вера с интересом наблюдала, как отшлифовывается строка за строкой, как все острее становится мысль.

Закончив работу в редакции, Вера отвезла Симе обещанные книги, роман Мельникова-Печерского, но Сима ее встретила холодно. Разговора не получилось вовсе. Сима ссылалась на нездоровье и все глядела в крохотное окно, в котором видна была только одна ветка вишенки, стоявшей неподалеку на грядке.

Настроение у девушки было подавленное.

— Скажи, что с тобою, Сима?

— А зачем?

— Будет легче. Всегда так: поделишься с другим своим горем — и будто камень с сердца.

— Не понять тебе.

— Вот заладила: не понять, не понять... Чего?

— Того, что жить страшно.

Вера была поражена. Она уже хорошо знала Симу: раз говорит так, значит чувствует страх.

— Что же страшит тебя, Сима?

— Все... Куда ни кинь глазом — обман, заблуждение.

— Мне кажется, что ты скрываешь что-то от меня. Большое, важное... Почему же не пойму?

— Ну, скажу вот тебе: люди не те. Поняла?

— Не по Христу живут? — Вера улыбнулась.

— Давай скажем так: не по совести. Это для тебя доступнее будет.

Сима подняла на подругу печальные, наполненные скорбью глаза.

— Хорошо. Такие люди есть, согласна. Но ведь не все.

— Все! — убежденно сказала Сима.

— Значит, и я?

— Разве ты исключение?