Незваный гость (СИ)

Волков тяжело дышал,то ли от бега,то ли от того, что я шептала ему на ухо..

– Молодец, Гелюшка. - Повернул лицо, поймал губами мой рот.

Ах, как же великолепно, когда хвалят. Но даже зажмурившись не получалось представить подле себя другого хвалителя, поэтому я мягко отстранилась:

– Полноте, ваше высокоблагородие, приберегите пыл для невесты настоящей.

– Ты-то себя бережешь.

– Не в том дело, просто голова моя так устроена, что лишь одну мысль вмещает. Сейчас только о преступлении думать могу.

«Перфектно, Попович! Не в том дело. Конечно, нисколечко. Ты же авансы натурально раздаешь! Не cтыдно, кокетка приказная? Размякла от мужской ласки? Страстного кавалера с крючка не желаешь упустить? Коллекции собираешь?»

– Да никто на твою Миху не покушается, - сообщил Волков уже спокойно.

– Расскажи про свою версию.

– Изволь. – Он посмотрел на возницу и придвинулся еще ближе ко мне. - Блохина твоего свои же приказные жизни лишили из-за денег.

Прикинув и так и эдак, я фыркнула недоверчиво, Грегори продолжил:

– От того и дознания вести не стали, прокопали за оградкой, а сами деньги искать принялись.

Мы уже завернули на сонную Архиерейскую.

– Глупости, Гриня, - шепнула я, - искали бы, нашли непременно. Мне четверть часа всего на поиски понадобилось. В камине между скульптур запрятаны были под крышкой задвижной, я туда заместо денег беличий труп определила.

– А куда перепрятала?

– В том-то и дело, в спальне под кроватью саквояж валяется.

– Под опись сдашь.

– Разумеется. Только что это за деньги?

– Взятка.

– Нет! Сам рассуди. Предположим, Блохин шел к усадьбе Попова именно взятку получать. Да не шел, верхом мчался.

– Ну?

– Примчался, получил, двести рублей, предположим, неклюду за услугу отслюнявил… Хотя что это за услуга должна за две сотни быть?

– Какому еще неклюду?

– После расскажу, - отмахнулась я, размышлять вслух было удобно и привычно. - Неклюд захотел больше, убил Блохина… Нет, не сходится.

– Это от того, что ты свою версию отринуть не желаешь, а к моей наживо шьешь.

– Справедливо. Тогда давай свою поподробнее.

Ночное безмолвие разорвал звук револьверного выстрела, за ним последовали еще четыре. Грегори сорвался с сиденья, приземлился у калитки, перемахнул через нее и скрылся за стеною дома. Я побежала к парадному крыльцу. Выбить дверь не получилось, не в атласных бальных туфельках. Крикнула вознице:

– Мужик, подсоби!

Служивый высадил ее боком, наши работнички тоже не лаптем щи…

– Мишка!

Пацан стоял в гостиной у стола,из револьверного дула дымок, сам в моем чиновничьем мундире.

– Геля! – Оружие упало на ковер. - Геля-а…

Обняв рыдающего мальчишку, я гладила его по волосам:

– Ну-ну, успокойся, болезный… Первый раз в человека всегда страшно.

– В ноги целил, - всхлипнул Мишка.

– Не попал, - решила я, заметив две нетопырьи половинки на ниточках свисающие с потолка и изрядную дырищу в последнем. - Это тебя отдачей подбросило,ты впредь не в ноги цель, а под ноги, как раз в корпус куда-нибудь угодишь.

Возница прошел на кухню, звякнул посудой, вернулся с жестяной кружкой полной воды, сунул пацану:

– Пей.

Зубы страдальца отбили дробь по жестяному краю, неявный еще кадык спазматично дернулся.

Приказной зажег обе настенные лампы, присвистнул:

– Однако.

– Молодец, Ржавый, - похвалила я с преувеличенной радостью, - подстрелил таки разбойника.

Кровь блестела на полу лужицей, от нее капельками шла кровавая дорожка, а дверную пятнали веерные брызги. Плечо, либо предплечье, правое,тело развернуло на пол шага, а это вот я каблуками в лужу наступила. Значит, Мишка стрелял оттуда, от кресла?

Я обернулась в вошедшему с черного хода Волкову.

– Погоня завершилась сокрушительным фиаско, дворами злодей ушел, – сообщил пристав, рассматривая наряд «горничной», опустил глаза на пол, – на снегу тоже кровь.

И воцарилась пауза. Возница стоял почтительно у порога, пацан всхлипывал, я лихорадочно соображала, как опишу сегодняшние события в официальном протоколе. Григорий Ильич поднял мой револьвер, щелкнул проверочно затвором, Мишка уронил посуду на ковер.

– Позвольте отрекомендоваться, господа, - проговорила я веско. - Надворный советник Евангелина Романовна Попович, сыскарь чародейского приказа Мокошь-града.

И продолжила другим тоном:

– Миха, ступай переодеться, да постарайся мундир мой аккуратно сложить. А вы, господа, располагайтесь. Зовут тебя как, cлуживый?

– Федором, ваш бродь, – принял он мою шубу. - Дозвольте поинтересоваться, в столицах что ли баб в полицию нанимают?

Пожав плечами, я присела в кресло у стола, кивнула Волкову:

– ригорий Ильич, прошу простить мне этот вынужденный маскарад. Как вы уже, наверное, догадались, горничная моя тоже под личиной.

Мишка как раз вернулся в гостиную в моем шлафроке:

– Михаил Степанов, вольнонаемный.

Волков рассеянно посмотрел по сторонам, положил револьвер на стол.

– Чайку? – предложил пацан.

– Не откажусь. - Григорий Ильич стряхнул с другого кресла штукатурку и сел. - Но сначала расскажи, что приключилось.

– Хозяйничал я, Евангелиночку Романовну с бала дожидаючись, притомился да туточки задремал.

– В мундире ее и с револьвером?