Незыблемые выси (ЛП)

Время близилось к ночи. Хозяин заявил новым постояльцам, что лучше поторопиться, если они желают поесть. Поклонившись Титу, Хейвуд поспешил в таверну.

— Не могли бы вы собрать мне немного еды в корзинку? Я не голоден сейчас, но, может, проголодаюсь позже, — сказал Тит.

— Это можно, — ответил хозяин с сильным шотландским акцентом. — Принести в номер, сэр, или будете ждать?

— Подожду.

— А вы, юноша, желаете чего-нибудь? — обратился шотландец к Кашкари.

— Благодарю, не нужно, — пробормотал он и посмотрел на Тита: — Можно с тобой переговорить?

От серьезности его тона скрутило живот.

— Да, давай.

Они вышли в густой туман.

Кашкари очертил звуконепроницаемый круг. Тит сунул руки в карманы и постарался унять дрожь — одежда, которой еле хватало, чтобы согреться в Париже, здесь, при почти арктической температуре самой северо-западной точки Шотландии, грела не лучше листа бумаги.

Кашкари одолжил в лаборатории немагическую одежду и сейчас наверняка тоже мерз, но будто не чувствовал уколов ледяного воздуха.

— Перед тем как покинуть Луксор сегодня, ты спросил, не видел ли я вещих снов, о которых тебе стоит знать.

— И ты ответил, что сообщишь мне, если их увидишь.

В тусклом свете висевшего над дверью фонаря лицо Кашкари то расплывалось в тумане, то снова появлялось.

— Сегодня утром я видел сон.

Морозная дымка проникла сквозь все слои одежды, сжимая Тита в своих безжалостных объятиях.

— Я так и думал.

— Сон не был счастливым, и я проснулся в надежде, что забуду его. Иногда у меня случаются кошмары, как и у всех. Обычный сон вскоре забывается, а пророческий становится еще четче и подробнее. — Кашкари поскреб носком ботинка по траве. — И этот не исчез.

Жуткий холод с каждой секундой лишь усиливался.

— Ты предсказал чью-то гибель? — услышал Тит собственный голос.

Кашкари смутился:

— Как ты догадался?

Тит видел уже не туман, а здание Консерватории магических наук и искусств. Студентов на Университетской аллее. Колокольни. Огромную просторную лужайку. Он видел Фэрфакс, сидящую на пледе под деревом седмичника, окутанного пышной россыпью маленьких нежно-розовых цветов. Малейший ветерок кружил крошечные лепестки, роняя их на ее плечи и волосы. Тит никогда не присядет на плед рядом с ней. Они никогда не разделят еду из корзины для пикника от миссис Хиндерстоун. И он никогда не узнает, как Фэрфакс будет выглядеть через десять, двадцать, тридцать лет.

— Эту смерть предсказали уже давно, — ответил он. — И приговоренный знает о ней не первый год.

На лице Кашкари одновременно отразились недоверие и облегчение.

— Ты уверен?

— Да.

— Но… но я только что слышал разговор Фэрфакс с ее опекуном, и мне показалось, что она не имеет ни малейшего понятия…

Слова Кашкари надолго повисли в воздухе. Что за ерунда?

Затем Тит внезапно схватил его за лацканы, почти приподняв над землей:

— Что ты сказал? Как это Фэрфакс не имеет ни малейшего понятия? Как она связана с пророческими снами о смерти?

Кашкари выпучил глаза:

— Мне показалось, ты сказал, что она знает.

Тит нетвердо отступил на шаг. Еще на шаг.

— Ты видел Фэрфакс? Фэрфакс?

— Боюсь, что да. Прости. — Голос Кашкари дрогнул.

— Где? Где она была?! — Тит кричал, но только так он мог расслышать себя сквозь стоящий в голове рев.

— Она лежала на мраморном полу с узором из стилизованных атлантических вихрей.

— Откуда ты узнал, что она мертва? Она могла просто потерять сознание.

— Тебя я тоже видел. Ты тряс головой, в глазах стояли слезы.

Тит не мог дышать. В мыслях опять промелькнула Консерватория. Студенты, колокольни, широкая лужайка, чудесный цветущий седмичник. Но теперь на пледе под ним никого не было.

Кашкари продолжал рассказывать, или, по крайней мере, его губы двигались. Но Тит ничего не слышал.

Он лишь хотел, чтобы Фэрфакс осталась невредимой, прожила безмятежную жизнь, полную любви и счастья. Хотел иметь единственную надежду, что озаряла бы его жизненный путь, когда амбиции и храбрость превратятся в пыль.

Он поднял руку. Губы Кашкари перестали шевелиться. Он смотрел на Тита полными сожаления глазами. Но если Кашкари потерял только друга, то Тит… Тит потерял все.

Массивная дверь отворилась. Хозяин постоялого двора выглянул наружу с корзиной в руке:

— Я уже ложусь спать. Желаете еще чего, джентльмены?

Тит взял корзину и покачал головой. Мужчина тут же скрылся в теплом помещении, вернувшись к своей мирной, размеренной жизни.

— Могу я чем-то помочь? — едва слышно спросил Кашкари.

Что можно сделать под пятой злого рока, кроме как съежиться в углу?

Тит без единого слова совершил скачок.

Снова материализовавшись на мысе Рат, он остался стоять там, дрожа в окутавшем все вокруг густом тумане.

Резкий запах моря с каждым вздохом обжигал легкие. Накатывающие одна за одной невидимые волны Атлантического океана разбивались о скалистый мыс. Высоко над головой густую мглу прорезал призрачный свет сигнальных огней маяка, предупреждая суда держаться подальше от предательских скал.