Незыблемые выси (ЛП)

Прежде чем лечь, он на секунду прижал ее к себе. Окружающее казалось не вполне реальным — грохочущий водопад, отвесные скалы, валуны далеко внизу под их крохотной площадкой. Иола так устала, что не могла даже вспомнить, как они сюда попали.

— Значит, ты все-таки родилась не в ночь метеоритного дождя, — тихо сказал Тит

Иоланта смутно вспомнила, что она не дочь леди Каллисты, а простая Иоланта Сибурн, родившаяся за шесть недель до метеоритного ливня.

— Приход моего величия не нуждается в таком претенциозном объявлении, — пробормотала она.

Тит тихо хмыкнул и сунул ей в руку питательный батончик:

— Мы не отпраздновали в сентябре твой день рождения. Тебе уже давно семнадцать.

— То-то я в последнее время чувствую себя такой старой и разбитой! Возраст дает о себе знать.

— Тогда ложись и поспи еще.

— Богиня Дурга права. Если ты не отдохнешь, от тебя будет мало проку. А теперь перенеси меня куда-нибудь, откуда видно Люсидиас.

Он вздохнул, поцеловал ее в губы и перенес их обоих на ближайшую вершину. Иоланта внимательно рассмотрела скопление плавучих крепостей и бронированных колесниц.

— В прошлый раз все выглядело так же?

— Более или менее.

— Как считаешь, они думают, что мы все еще где-то в городе?

— Возможно, я просто очень хочу в это верить.

Значит, Тит думал, что впереди их ждет худшее — и что поэтому она не выживет.

Когда они вернулись на площадку, Кашкари уже спал как убитый. Иоланта подоткнула одеяло вокруг Тита и смотрела, как он погружается в беспокойную дрему.

— Значит, ты простила его? — спросила Амара.

Иоланта села рядом:

— Условно — на случай, если совсем скоро умру.[1]

— А если нет?

— Тогда у меня появится возможность дуться подольше, не так ли?

Амара тихонько прыснула. «Какая она все-таки красавица, совершенна в любом виде», — подумалось Иоланте. А потом пришла мысль, что она почти ничего не знает об Амаре, кроме ее невероятной красоты и того, что Кашкари в нее влюблен, хоть они и стали подругами по смертной борьбе.

Иола призвала немного воды и предложила Амаре.

— Ты говорила, твоя бабушка родом из нордических королевств?

Та открутила крышку фляжки, чтобы Иоланта наполнила ее.

— Полагаю, ты наслышана о прекрасных джентльменах королевства Калахари?

— О да! — В Консерватории учились студенты оттуда, и многие были потрясающе красивы: смешение кровей давало поразительно привлекательные результаты.

— Мой дед любил шутить, что, будучи наивной иммигранткой, бабушка, стоило ей шагнуть на землю и увидеть первого калахарца поблизости, немедленно сделала ему предложение.

— И что отвечала бабушка?

Амара подняла руку, показывая, что фляжка полна.

— Она до самой смерти настаивала, что он был третьим калахарцем, встреченным ею, а совсем не первым.

Иоланта фыркнула и рассеянно начала крутить шар из оставшейся воды.

— Они были родителями моего отца. Моя мать рождена и выросла на Понивах — том же архипелаге, откуда родом деды Васудева и Мохандаса, правда, с другого острова. Отец приехал на Понивы по какому-то делу и там встретился с мамой. Если верить ей, она чуть не упала в обморок при первом взгляде на отца. И только выйдя за него замуж, поняла, что среди калахарцев он не то что не первый красавец, а весьма посредственной внешности.

Иоланта снова фыркнула. До сего момента она не была уверена, нравится ли ей Амара. Или, точнее, просто не воспринимала ее как нормального человека.

— Ты говорила, что родители покинули Калахари, когда ты была совсем малышкой.

— Верно. Мне самой так и не пришлось испытать изобилие мужской красоты.

— Из-за чего покинули?

— Из-за Атлантиды, чего же еще? Первый Инквизиторий, возведенный вне Атлантиды, находится в Калахари.

Иоланта смутилась — она этого не знала, а, пожалуй, следовало.

— Почему Лиходей был так заинтересован в Калахари?

— Я сама этого не понимала, пока не узнала про Икара Халкедона от Мохандаса — он подробно описал все, пока летел к нам по пустыне. Лиходей хотел власти над королевством из-за наших оракулов. Калахари славится — или славилось — своими оракулами. Именно за их советами к нам и съезжались маги со всего мира.

— То есть Икар Халкедон был не единственным?

— Нет, он исключение. До него я никогда не слышала о человеке-оракуле, но у нас были Молитвенное Древо, Пепельное Поле, Колодезь Истины, а до них, в прошлом, немало других. Подозреваю, Лиходей у каждого из них спросил, где и как можно найти тебя.

— Не меня конкретно, а следующего сильного мага стихий. Думаю, это было достаточно давно, когда даже способности дяди Кашкари еще не проявились в полную силу.

Амара кивнула:

— Ты права. Со времени появления Инквизитория прошло сорок лет. Лиходей, должно быть, что-то узнал от наших оракулов, потому что захватил Понивы как раз перед тем, как Акилеш Париму вызвал извержение вулкана.

Каждый раз при мысли о дяде Кашкари Иоланту пробирал озноб: его убила собственная семья, чтобы он не попал в лапы к Лиходею.

— После появления Инквизитория вопросы оракулам могла задавать только Атлантида?