Нф-100: Изобретатель смысла

Барсума, который действительно неплохо относился к конгарам, и нескольких его приближенных - честных, порядочных людей - обвинили в том, что они относятся к конгарам недостаточно хорошо. В определённом смысле это была правда: он не лизал язвы чумным конгарам и не собирал вручную вшей с завшивевших, как делали некоторые особо ревностные члены Новой Добродетели. Он просто- напросто делал всё, что мог, но, согласно принципам Новой Добродетели, чтобы называться честным, справедливым и милосердным, делать требовалось вдвое, втрое больше того, что можешь. Не знаю, как они сами с этим справлялись, но повод обвинить Барсума был очень хороший:

-  По какому праву,  - возмущались сторонники Новой Добродетели,  - человек, основавший наш кантон, пренебрегает его основными принципами? Или он погасил в себе божественный свет? Неужели он считает, что ему позволено быть менее добродетельным, нежели рядовому члену кантона? Если так, давайте напомним ему, что лидер кантона, призванного раскрыть в человеке самое лучшее, должен быть добродетельнее простого гражданина! Требуем суда чести! Суд чести, суд добродетели! Не позволим топтать истину! Все на суд!

Так открылась одна из самых позорных страниц в истории Новой Трои: суд над Барсумом. Обвинили его в пренебрежении принципами кантона, в недостаточных добродетелях и преступном отсутствии рвения. Тома доказательств громоздились один за другим, упрёки становились всё более жестокими, и под конец участвующие в процессе новотроянцы сами себя убедили в том, что они действительно защищают добродетель, честь, благородство, справедливость, мужество, достоинство и милосердие. Уже и думать они забыли об изначальных причинах - о том, что не хватало им терпения к конгарам,  - теперь они и только они были по- настоящему праведные, а Барсум и его приближенные были отступники от идеалов кантона.

Наконец, обстановка в зале суда сделалась такая душная, такая невыносимая, что даже конгаров, которых пригласили полюбоваться на того, кто не уважал их достаточно сильно - и тех проняло. Когда прокурор, потрясая кодексом кантона, в очередной раз потребовал от Барсума, чтобы тот объяснил преступную нехватку в себе тех самых лучших качеств, которые должна раскрывать в человеке Новая Троя, вождь консаев Тонкас Каменное сердце не выдержал:

-  Да сколько можно издеваться над человеком?!  - закричал он. А ведь был это конгар, настолько погрязший во зле, насколько вообще возможно.

В конце концов, Барсума осудили. Обвинительное заключение гласило:

Изгнать недостойного за пределы кантона, в ничейную землю, где до конца жизни он будет терзаться мыслью, что, будь в нём добродетели больше хоть на горчичное зерно, он продолжал бы купаться в лучах истины, справедливости и красоты, которых ему отныне вовек не увидеть.

Избавившись от недостаточно добродетельного Барсума, Новая Троя вздохнула с облегчением. Но не тут- то было: она угодила в ловушку, которую сама себе и подстроила.

В глубине души каждый член Новой Добродетели отдавал себе отчёт, что добродетель эта, насильственная и неестественная, его тяготит. Теперь, когда Барсума, перед которым многим было стыдно за нетерпимость к конгарам, не было, излишнюю добродетель можно было сбросить, однако это оказалось непросто. Ибо, сделай это одиночка, и его ждала бы судьба Барсума, а группа из таких одиночек собраться не могла: не было доверия. Ни один человек в Новой Трое не мог поделиться сомнениями в добродетели с другим - это означало выдать себя. Так и получилось, что каждый по отдельности мечтал отделаться от добродетели, а все вместе новотроянцы вынуждены были ей следовать - по крайней мере, на словах. Счастья им от этого не прибавилось, а если кто- то несчастлив и не может сделаться счастливым, то единственное, что ему остаётся - сделать несчастными всех вокруг.

Так необидно будет.