Нф-100: Изобретатель смысла

На второй день бахвальство союзников Бате наскучило, и его доброе сердце взалкало правосудия и единения с жертвами несправедливости. Хорошо пообедав, Батя выступил на стороне Гирвея, снискав на этом поприще подлинную славу.

Сохранились его слова по случаю очередной победы: "Воевать, сынок, надо, пока хер стоит". Сказал он их последнему конгарскому Дун Сотелейнену, который, пытаясь предотвратить очередное побоище, два дня спустя погиб, наглотавшись семян хои- хои, тем самым оставив Гиркаса единственным Дун Сотелейненом на планете.

Но ничто не длится вечно: на третий день Бате наскучил и Гирвей. Тогда, недовольный битвой, он с горсткой своих людей поднялся на Торакайский холм и провозгласил себя сторонником тотальной войны, или, как он выразился, "бей кого попало". Тщетно местный военный комиссар пытался умаслить его мирными договорами: то ли вензель на них был недостаточно красивым, то ли Батя уже вышел из несознательного возраста - во всяком случае, он оставался непреклонным. Куда хуже было то, что многие из тех двух поколений конгар, что родились за время Бойни (а рождаемость в эти годы выросла впятеро), неожиданно поддержали Батю.

-  А мужик- то дело говорит!  - кричали дети трагически упрощённого мира.  - Войну мы взаправду знаем, а мир что? Кто его видел- то?

Им противостояли более зрелые конгары и оставшаяся молодёжь - не то трусливая, не то благоразумная. Их девизом было: "Если уж дерёмся, давайте по правилам".

Сейчас непонятно, как такое могло произойти, но, ворвавшись в Торакайскую Бойню, Батя в одночасье завоевал уважение всех тразилланских кантонов, несмотря на то, что из всех конгаров - вонючих, грязных, отвратительных конгаров!  - он был наибольший конгар. Должно быть, на фоне измельчавших вождей, растерявших былую доблесть и озабоченных лишь возможностью выгодно разместить капитал, Батя выглядел носителем истинного воинского духа, для которого идеалы мужества, отваги и благородства стоят неизмеримо выше торгашества и мелочных забот о земном.

"Каждая клеточка его могучего свободолюбивого тела восстаёт против мещанской пошлости и конформизма, охвативших наше общество,  - писал я о Бате для "Голоса Новой Трои".  - Своим семенем этот великий конгар, без сомнения, оплодотворит иссохшее чрево земной цивилизации, дабы породило оно новые жизнелюбивые ростки!".

В схожем духе высказывался о неугомонном вожде и главный соперник "Голоса" - журнал "Свободный кантон". Статья, посвящённая последнему подвигу Бати - разгрому движения "Молодёжь против насилия" - заканчивалась мыслью о том, что именно он, Конкас из Румбы, в полной мере воплощает собой прошлое, настоящее и будущее Тразиллана.

Шумный успех ждал Батю на тразилланском телевидении, где за короткое время он успел поведать публике о своём отношении к поп- музыке, феминизму и легализации наркотиков, поделиться со всеми желающими рецептом приготовления похлёбки из маракчи, а также выступить приглашённым экспертом в передаче, посвящённой ныне вымершему конгарскому искусству - лепке из болотной тины фигурок мужчин, женщин, лошадей и таинственных существ, в равной степени похожих на дикобраза и аиста.

Апофеозом блистательной телекарьеры стало приглашение на шоу "В гостях у великих", девизом которого являлось: "Мы войдём в ваши души и в ваши квартиры". Побывав в каждом уголке сырой и вонючей Батиной юрты, ведущие пришли к выводу, что перед ними тот самый случай, когда удушливый быт тяжким грузом приковывает к земле благородную душу, лишая её возможность раскрыть свой потенциал. Куда более благоприятное впечатление произвели на журналистов Батины дети - розовощёкие крепыши, старший из которых вяло ковырялся в банке с деликатесным пудингом.

-  Эти дети родились уже после начала Торакайской Бойни и не знали ужасов голода,  - сказал Батя, и в уголке его левого глаза показалась слеза.  - У них есть качественные игрушки и доступ к кабельному телевидению. Они учатся читать и писать, а когда вырастут - смогут поступить в университет и стать полезными членами общества. Всё это моему народу дала Торакайская Бойня. Спасибо вам, дорогие земляне. Если я и жалею о чём- то в жизни, так это о том, что я не один из вас.

Произнося последнюю фразу, Батя, само собой, понятия не имел, какие последствия она вызовет. А последствие были следующие: через неделю к нему нагрянула толпа учёных, репортёров, художников, писателей и прочей шушеры. Из общего гомона Батя смог разобрать одно: ему предлагают уникальный шанс: первому из конгаров стать - ни много ни мало - полноценным Человеком.

-  А что для этого надо делать?  - спросил Батя, которого жизнь научила с подозрением относиться к подобного рода подаркам.

-  Ровным счётом ничего,  - заверил его самый старый профессор.  - Просто распишитесь здесь, здесь и здесь.

Батя расписался.

-  И что теперь?