Нф-100: Хозяйки тумана (СИ)

- Нормально. По мне, так я полностью здоров, - Уайтакер присел, покосился на подголовник с креплениями для шунта. - Вчера к родителям ходил. Пытался погасить скандал.

- Много крика было?

- А то! Отец так-сяк, только ругается, что я сюда работать пошёл. Но мама! Всё порывается "разобраться" с Натой и всеми остальными. Едва успокоил.

- Я её понимаю. Если бы моя дочь оказалась на твоём месте - ой, не поздоровалось бы здесь всем! Радует, что ещё маловата. Хотя четырнадцать лет - возраст уже тот! Иногда такое отчебучит!

Уайтакер пожал плечами.

- Странно, ты информер, и в то же время у тебя есть дочь, ты была замужем. А расстались почему? Или секрет?

- Нет никакого секрета. Мы с Сорокиным десять лет прожили. А потом я, должно быть, сделалась слишком взрослой и самостоятельной для него. Пётр не может смириться, что я сама принимаю решения. А тут совпало - Ната пригласила в лабораторию, предложила работу, интересней которой у меня не было и не будет. А для Петра посёлок, теплица - вся жизнь. Он остался, я улетела в город. Вот и всё объяснение.

- И он позволил тебе забрать дочь? Странные у вас, русов, обычаи.

- Обычаи, как обычаи. Ирину мы не делили. Раньше она в посёлке больше времени проводила, чем в городе, а теперь привыкла, у неё здесь друзья появились.

- Да, ты не похожа на тех информеров, кого я знаю.

- А на кого я похожа?

- На женщину. Очень привлекательную к тому же.

Сорокина насмешливо фыркнула.

- Имперских программеров не учат распределять активность мозга во время работы, поэтому мир нейросети и заменяет для них реальный. На самом деле, находиться сразу в обоих мирах не так и сложно. Если ни в один не погружаться полностью, скользить по грани.

Уайтакер заметил стержень шунта, поблёскивающий сквозь волосы на затылке Людмилы, удивлённо округлил глаза.

- Ты и сейчас работаешь?! Разговариваешь со мной и одновременно что-то делаешь в вирт-реальности? Здорово. Новую модель строишь?

- Угу. Не жалеешь, что напросился добровольцем?

- Нет, не жалею. Как думаешь, эксперимент во мне что-то изменил?

- А сам как думаешь? Ощущаешь что-нибудь необычное?

- Скорее нет, чем да. - Уайтакер улыбнулся. - Во всяком случае, красивые женщины мне нравятся по-прежнему. Остальное - мелочи.

- Ах, вот чего ты опасался!

- Ещё бы! От нашей руководительницы всего ждать можно. Вдруг она захочет всех переделать по своему подобию? С этой мымры станется.

Сорокина засмеялась.

- По своему подобию? Этого я не допущу, будь уверен.

С минуту они молчали. Потом Уайтакер нерешительно произнёс:

- Людмила, я могу спросить тебя о личном?

- Спроси.

- У тебя есть... друг?

- Друг? Хочешь знать, свободна ли я, - правильно поняла твой вопрос? Да, абсолютно свободна. Лаборатория занимает много времени, оставшееся принадлежит Ирине. Пытаюсь, по мере возможности, быть хорошей мамой. А почему ты спросил?

- Просто так.

Уайтакер опустил глаза и вроде бы покраснел. Юный ловелас умеет краснеть? Надо же! Сорокина хотела ещё кое о чём спросить, но не успела. На экране внутренней связи неожиданно появился Мюррей. Хмурый и озабоченный.

- Звонили с Озёрного, Ната и Джабира попали в переделку. Им оказывают первую помощь у них в больнице. Я лечу туда. Хотелось бы, чтобы ты составила компанию, всё-таки ты там своя.

- Выхожу, - кивнула Людмила, не требуя уточнений.

Она переключила работу компьютера в автономный режим, аккуратно вынула жало шунта из черепной коробки. И заметила напряжённый взгляд Уайтакера. Тот следил за её движениями, не отрываясь. Вцепился в подлокотники так, что костяшки пальцев побелели. Сорокина помедлила секунду, затем подмигнула:

- Что, не приходилось раньше видеть? Неприятно?

- Он... такой длинный, я и не знал, - с трудом выдавил из себя парень охрипшим голосом. - Кажется, что он должен проткнуть твою голову насквозь. Как он там помещается?

- Он гибкий, - Сорокина аккуратно уложила шунт в пенал. - И нет никаких тактильных ощущений. Наши мозги бесчувственны.

Она встала, поправила косу, прикрывая отверстие порта. Вопросительно посмотрела на гостя. Очнувшись, тот тоже вскочил:

- Людмила... можно, я ещё зайду, когда ты вернёшься?

""Просто так". Как же, поверила", - губы Сорокиной сами собой растянулись в самодовольную улыбку. Она кивнула.

- Конечно заходи в любое время. Запросто, как к другу. И зови меня Люда, Люк. Кстати у нас имена созвучны, ты заметил?

Моник открыла глаза, прислушалась к ощущениям. Боль отпустила. Всё, находящееся выше пояса, будто онемело. Она скосила глаза. Собственно, так и есть: грудь, плечи, шею, половину лица покрывал слой анестезирующей пены.

Она попыталась повернуть голову. Получилось не очень удачно - затвердевшая пена сопротивлялась. Но и так понятно, что они в больничной палате. Ната лежала на соседней кушетке, вроде бы целая, только левая нога приподнята и жёстко закреплена в белом лубке. Ох, и смешная она в этой канареечно-жёлтой коротенькой пижамке!

Заметив, что глаза подруги раскрыты, Гилл виновато улыбнулась:

- Привет. Ты проснулась? Как самочувствие?

- Лучше, чем... А я долго спала?

- Пятнадцать часов. Уже утро. Я звонила в город, Пол вот-вот прилетит за нами.