Нф-100: Хозяйки тумана (СИ)

- Что ж, желаю успеха, искренне. А я ухожу. Это мой предел, Найгиль. Моя "вечность" исчерпана.

- Я знаю.

- Ты не будешь меня больше останавливать? - удивилась Моджаль.

- Нет. У меня только одна просьба. Ради нашей любви.

Последняя фраза прозвучала отвратительно, подло. Найгиль сама себе была противна.

- Конечно, - согласилась Моджаль. - Я сделаю всё для тебя. Кроме одного - я не смогу жить. Даже ради нашей любви. Пожалуйста, не проси меня об этом!

- Я и не прошу тебя жить. Но не уходи в Усыпальницу.

Моджаль застыла удивлённо.

- Не поняла? Что же ты тогда просишь?

- Я хочу, чтобы твоё физическое тело осталось здесь.

- После того, как я засну?!

- Да. Ты согласишься на такое?

Моджаль испуганно отшатнулась, с недоверием посмотрела на неё. Её глаза и сегодня казались тёпло-карими, живыми. Лишь казались.

- Но... я ведь тогда стану "призраком"? Бестелесное полусуществование в абсолютной пустоте. Зачем?!

- Мне нужна энергия твоего эфирного тела.

Плечи Моджаль безвольно опустились. Грустная улыбка тронула её губы.

- Ты готова мной пожертвовать ради своего эксперимента... Что ж, пусть будет так. Я ведь твоя половинка. Делай со мной то, что считаешь необходимым.

"Я не хочу жертвовать ни тобой, ни кем бы то ни было! Но если сейчас что-то не предпринять, всех нас ждёт куда более страшный кошмар!" Найгиль подавила менто. Она ведь сама до конца не знала, что нужно делать. Если бы рядом был кто-то, похожий на давно исчезнувшую Клер Холанд! Кто-то, способный хоть одним глазком заглянуть в будущее!

Больше они не сказали друг другу ни слова. Не о чем было говорить. Найгиль вынула из ящика стола прозрачную, заполненную тёмной жидкостью тубу с пульверизатором, направила на Моджаль, и когда та закрыла глаза, отключая сознание, сжала.

Всё оказалось до безобразия легко. Алое облачко коллоидной взвеси окутало тело подруги и сразу же будто втянулось в него, окрашивая зловещим багрянцем. Моджаль пошатнулась, упала на колени, беззвучно рухнула ничком на пол. Её физическая оболочка, лишённая ментоконтроля, не распалась, но начала съёживаться, уплощаться. И несколько секунд спустя на полу лежала тускло поблёскивающая тонкая плёнка. Всё, что осталось от человека, которого Найгиль любила сильней, чем всех, кто когда-либо жил в этой Вселенной. Голова закружилась от понимания, на что она обрекла любимую. Нет, не поддаваться эмоциям! Хватит эмоций! Этот мир сыт ими по горло. По уши!

Найгиль поставила блокировку в сознании. Опустилась на пол, осторожно коснулась плёнки рукой. Та была тёплая. Живая.

...Она летела высоко в прозрачном лазоревом небе, а внизу медленно проплывали леса, озёра, реки, болота. Летела, и солнце приятно грело спину, а встречный ветер нежно ласкал лицо и грудь.

...Тёплое озеро медленно колыхало её огромной ладонью. Волны бережно перекатывали через бёдра, живот, иногда брызгали в лицо сладко-солёной пеной.

...Она лежала на чём-то мягком и упругом. Пятки, ягодицы, лопатки, затылок ощущали опору. Это тоже было приятно. Не так, как летать или плыть, но приятно. И дышать было приятно. Раньше она не дышала, а теперь воздух с едва уловимым ароматом мяты входил в неё, заставляя грудную клетку ритмично расширяться. И слышать, как ровно и мощно бьётся сердце, перекачивая кровь по артериям и венам, приятно. И приятно чувствовать, как повинуясь желанию, мускулы перекатываются под кожей.

- Доброе утро, Алина!

Голос, зазвучавший в голове, был незнакомым. Но имя она вспомнила. Так звали девочку, сбежавшую из посёлка и угодившую в лапы шлейфокрыла и в желудок пузыря одновременно. Надо же, какая "везучая". Кажется, именно пузырь ту девочку и слопал.

- Алина, я знаю, что ты проснулась, открывай глаза.

Или не слопал? Наверное нет, если с ней разговаривают.

- Не притворяйся, что не слышишь меня!

В самом деле, Алина ведь слышала хок. Внезапно плёнка, окутывающая сознание, лопнула. "Эй, так это же я - Алина! И со мной сейчас разговаривает хока. Она знает, что я её слышу!"

Она открыла глаза. Приглушённое освещение казалось нестерпимо ярким для отвыкших зрачков, заставляло болезненно жмуриться. Это была какая-то незнакомая комната, вовсе не спальня в их доме. Окон нет, лишь бело-голубые стены, пол, потолок, квадратное ложе посередине и больше ничего.

Хока сидела в ногах, внимательно смотрела на неё.

- Как себя чувствуешь?

Алина постаралась улыбнуться.

- Нормально. Нет, пожалуй, я очень хорошо себя чувствую. Это ты спасла меня там, на болотах? Как тебя звать?

Спросила и удивилась, что это с голосом происходит? Почему он звучит так низко и грубо? Когти шлейфокрыла повредили горло?

- Меня зовут Найгиль, - ответила хока.

- А меня - Алина.

- Я знаю.

- Ещё бы, вы всё знаете! А сильно мне тогда досталось? Помню, чуть пополам не порвали, кишки наружу вылезли. Хорошо, хоть не больно было.

- Испугалась смерти?

- Я ничего не боюсь!.. Да, испугалась. Жить ведь интереснее. - Алина поспешила заговорить о другом: - А долго ты меня лечила?

- Долго. Почти пять лет.

- Сколько?!