Нф-100: Великое переселение (СИ)

Димитри метнул на Мак-Мина требующий взгляд и выступил вперёд. В руках у него блестела пластина бозонного радиатора. Излучатель действовал по принципу разрежения пространства с последующим наполнением образовавшейся пустоты силовым бозонным потоком, трансмутирующим любую субстанцию в голый набор элементарных частиц. Оружие было сильным, и Димитри знал, что опасно было использовать излучатель в замкнутом пространстве мелового грота. Но ничего иного не оставалось перед лицом неминуемой гибели. Спокойствие Мак-Мина поражало его и вселяло недоверие к нему... всё же Димитри понимал, что значит ущемлённая гордость воина.

Излучатель направлялся аккомодативными сенсорами, то есть нацеливался не мануально или программно, а взглядом. Куда направлялись зрачки, где фокусировался взгляд стрелка, там был и прицел, следящий за малейшим изменением хрусталика человеческого глаза. Запищал индикатор заряда, метнулась красная полоска шкалы готовности и последовал выстрел.

В высящийся вал костной субстанции, отбрасывающий волнами тень на всю пещеру, устремилась стрела. Это была трещина в ткани пространства. Волна прошла по искривлённым стенам пещеры, конусообразных строений над могилами, дикие черепа, груды истлевших тел. Так, словно по глади воды, в которой отражалась эта картина, прошли волны от брошенного камня. Ударил в нос резкий запах озона, и Мак-Мин даже бросил взгляд вверх -- не близится ли снова грозовая туча? Высоко пронзительно щёлкнуло и, как это обычно бывает после разряда вакуума, зазвенело в ушах, словно выбило пробку.

Костяной вал опал в муку, вспыхнув не мгновение синим пламенем. Всю долину перед ними заволокло белой пылью от перетёртых в мельчайшую пудру костей. Димитри опустил руку с излучателем и прикрыл лицо. Оба закашлялись, сплёвывая и протирая глаза. Пыль забивалась под веки, оседала в носовых пазухах, оказывалась в слюне. Она остро пахла тленом и грозой.

Теперь появилась новая проблема. В пыли, вовсе не собиравшейся оседать, им было не видно даже друг друга, а уж о том, что творилось окрестности -- оставалось только догадываться по зловещим звукам. Что-то приближалось сзади, и для этого чего-то не существовало преград в виде пылевого занавеса. Не долго думая, Димитри дал очередной заряд в другую сторону, обернувшись. Вновь щёлкнуло в ушах, и пыльная пелена резанула синим стробоскопом. Зашипело, зашкворчало, надтреснули невидимые жгуты и перетяжки. Они не видели теперь даже собственных рук. Вокруг всё залило молочной густотой.

- Мы так..., - еле выдавил Мак-Мин, с гортанным храпом втягивая воздух, - мы так задохнёмся...

- А что нам остаётся? - откашлявшись, ответил Димитри.

И вновь назад, вновь рука к излучателю -- где-то совсем рядом и, казалось, со всех сторон, послышались скребущиеся звуки. По меловому щебню, рассыпая его неровными тащащимися шагами продвигались неведомые существа. Доносился сиплый свистящий шёпот, гул. Димитри показалось, что молочную завесу пронзали перламутровые отблески слепых зрачков.

- Поднимай камни, - прошептал Мак-Мин, подошедший к Димитри вплотную и вставший спина к спине, - и будь готов крошить всё, что шевелится.

- А как же твои слова о том, что нам не угрожает мёртвая материя? - спросил Димитри.

- Во время пожара огонь не охотится за атра, но атра может сгореть в своём храме, если не выбьет дверь и не выберется наружу...

Димитри сперва очень удивился -- насколько легко прошёл длинный каменный осколок, служивший ему оружием, сквозь показавшийся из пыли костяной лоб. Словно тот был из пенопласта. Вот уже посыпалась труха от второго. Мёртвые тела тянулись со всех сторон, окружая двоих путников нарастающим валом. И это было не разумное наступление на врага, а механическое действие, давка числом. Димитри метил в медленно наползающий на него силуэт, брал размах и опускал камень. Мак-Мин за его спиной фырчал, рычал и распалялся всё больше.

- Ну как, чужеземец? - кричал он в треске сокрушаемых костей. - Как тебе такая забава, а? По мне..., - удар, замах, удар, - по мне, так скучно. Какие-то они вялые!

Воину Ко-ра хотелось драки, сопротивления, ожесточённой сцепки с ненавидящим и ненавистным противником, удалая кровь била в голову, оглушала животным рёвом. Но рёв берсерка не спешил сорваться с губ. Мак-Мин словно исполнял танец. Бил ногой высоко с разворотом, в прыжках, крутился колесом. А враг рассыпался в молотую муку, клацали по каменному полу осколки. И от того, от этой лёгкости победы, Мак-Мину было досадно. Ведь чего стоит завалить одного медведя по сравнению с сотней крыс.