НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 13

«Билет №… Небесное тело 2249 в квадрате 272/АУХ. Показатель массы — 49. (Про себя соображаю: «Куда больше Земли, поменьше Юпитера»). Расстояние до ближайшего солнца — 16 астроном, единиц («светит, но не греет»). Температура поверхности — минус 150 (переводя на земные градусы). Плотная атмосфера не позволяет рассмотреть детали с помощью телескопа («не густо!»). Астродипломат ведет переговоры по использованию ресурсов планеты в интересах Звездного Шара».

— Если жизни нет, — поясняет Техник, — вы все равно даете проект использования ресурсов…

«Едва ли посылают туда, где нет жизни», — думаю про себя.

— Жизни может и не быть, — говорит Граве, — но вы обязаны представить убедительные доказательства.

— Вопросов нет? В зеленую кабину, пожалуйста.

Оглядываюсь. За спиной у меня ряд цветных дверей, словно будки телефонов-автоматов. Знакомые кабины для межзвездного перемещения за фоном. Вот это организация экзамена! Вытянул билет с планетой и лети туда, показывай, чему научился.

— 2249, куб АУХ, — напоминает Граве — Цифры набирайте точно.

Честно говоря, страшновато выглядел мой объект.

Повис передо мной, заслоняя целое созвездие, мрачный круг с тускло-багровым отливом и серо-красной бахромой по обводу.

Я только вздохнул: «И зачем посылали сюда?». Сразу понял, что означает этот багровый отсвет цвета запекшейся крови. Видимо, под густой толщей непрозрачной атмосферы планета моя была раскалена, возможно, расплавлена. И я еще должен привезти веские доказательства отсутствия жизни! Можно было спорить есть ли жизнь на Марсе. Никто не спрашивал, есть ли жизнь в вулкане.

По мере приближения моя планета становилась все беспокойнее. Зловещая чернота наливалась кровью, прорезались какие-то алые жилки, потоки лавы, вероятно. Багровая бахрома зашевелилась. Это характерно для космоса: дальнее неподвижно. Дальний протуберанец кажется застывшим, а на самом деле это огненный Ураган, туча ревущего пламени.

Сел. С трудом зацепился за грунт, перевел дух, увидел себя на сухой равнине цвета догорающих углей. Банная каменка на тысячи километров. Плесни водой, зашипит, даже мокро не будет, капли разбегутся ртутными шариками.

Эх, не тот билет потянул! Что бы взять соседний?

Ясно, что астродипломатией здесь и не пахнет. Никаких сапиенсов в пекле быть не может, кроме жареных. Нормальное техническое задание как распорядиться небесным телом, лишенным жизни? Нормальное техническое решение громоздкую планету. Раскалывают на средние, примерно такого размера, как Земля. Я измерил толщину коры геосейсмографом: получилось 43 метра, 40, 47, в одном месте даже — 27. Тоненькая корочка, где хочешь, там и пробивай. Впрочем, есть еще огненные жилки, не естественные ли это разломы? До ближайшего надо дойти. Километров сто пятьдесят. Хватит для четверки с минусом?

И я пошел. «Пошел» — это сказано хвастливо. Меня качало, подбрасывало, ворочало, швыряло с размаху о камни. Сто раз я решал отказаться от этого безумного маршрута, скорей вернуться на тихую культурную кафедру, сказать… Но что я скажу? «Извините, я вытянул слишком опасную планету, дайте билет полегче». И какими глазами они посмотрят на меня? Техник выразит кислое презрение, Лирик — снисходительное всепрощение, а Граве — дорогой мой куратор, начнет меня выгораживать, доказывая, что Человек — слабое существо, нельзя его перенапрягать. И во все их учебники войдет примечание, что жители Земли — слабодушные существа.

Нет уж, лучше я сгорю здесь заживо.

И ват, верьте или не верьте, но преодолел я полтораста километров, вышел к намеченной прожилке… к потоку, к широченной реке лавы, смородинного цвета. И текла она в черных берегах, как бы траурная лента. «А почему, кстати, берега темные? — спросил я себя. — Они же должны быть светлее пустыни, если лава их освещает». Приблизился. И увидел, представьте себе, что черное шевелится.

Берега огненного потока были усажены жесткими пластинками лаково-черного, вороного, черно-зеленого или шоколадного цвета. Все эти пластинки овальные, круглые, сердцевидные, угловатые, стояли торчком, повернувшись широкой стороной к свету. Видимо, они ловили лучи, ловили жадно, активно, наползая на соседей, отодвигая, протыкая их. Растительность? Можете вы вообразить себе кусты, которые дерутся за место под солнцем, разрывая друг друга в клочья?

Хорош был бы я, если бы заявился к моим профессорам с заявлением: «Планета огненная, жизни нет и быть не может».