НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 21

Вертолет опустился рядом с кораблем. Олег поставил рычаги на взлет, толкнул вперед ручку газа и выскочил наружу. “Муха” взлетела косо вверх и медленно поползла, набирая высоту, а Олег уже ворвался в кабину и, левой рукой затягивая ремни, правой включал системы. Теперь надо было ждать двадцать минут, пока корабль приготовится к старту. Засветились экраны локаторов. На правом зеленой точкой двигалась “Муха” — и вдруг полетела вниз и пропала Олег включил инфравизор и увидел большое темное пятно там, где догорал вертолет. А потом оно раздвоилось, и второе пятно, вначале едва заметное, быстро становилось темнее и крупнее. Это был дракон, он приближался, и Олег сразу включил прогрев, хотя еще было рано. Рука лежала на рычаге тяги, но он ждал, сцепив зубы, потому что корабль не был готов. Еще хотя бы три минуты… Дракон был уже совсем рядом. Олег дал малую тягу. Из дюз ударило пламя, мгновенно испепелило траву и подняло пыль. Дракон остановился и выплюнул струю, но она не долетела. Две с половиной минуты. Огненные струи уже лизали обшивку. Две минуты… Лишь бы он сам не полез на корабль! Полторы… Пару ударов из бокового сопла — не отпугнут, так хоть задержат. Пятнадцать секунд… Десять… Пять… Как много это — пять секунд! Ну, наконец! Он врубил полную тягу, и корабль рванулся вверх. Навалилась перегрузка. “Интересно, кто-нибудь стартовал голый, или я первый? Ох черт, ну и тяжко… Но ведь надо выйти на орбиту… Программу вычислителю… Черт, заржавела, что ли, кнопка, никак не нажмешь… фу ты!” Вычислитель принял программу и взял управление на себя.

ДЕНЬ ПЯТНАДЦАТЫЙ

В 10.30 бортового времени Олег стартовал к Земле, Нужно было разогнаться до рабочего режима вакуум-заборников. Двадцать часов работы накопителей — и можно входить в первый бросок. А потом еще три с безопасными выходами в пустом пространстве между спиральными ветвями Галактики, а потом — Земля. Родина. Планета, где можно иметь воображение, где можно видеть сны. Можно не бояться. Может быть, позже, когда экспедиция уже вернется, он встретит Лену. И сделает что-то такое… докажет ей, что тупая бездумная отвага — не главное. Конечно, там, на Земле, он уже не будет Алисой, но у него достаточно хорошая голова, чтобы и без чудес сделать кое-что. Например, вернуться на эту проклятую планету с комплексной экспедицией. Этим определенно стоит заняться. Если разгадать тайну чудес, секрет этого хитрого поля, и научиться воспроизводить его… Кстати, будущей экспедиции будет довольно весело Сперва они встретят огнеплюйного драконе А потом наплодят своих. Или отбирать участников по принципу Отсутствия воображения? Много они наисследуют… Да и где найдешь таких? Разве что роботов. Впрочем, у тех все равно мозги экранированные… Стоп. Идея. Экран!.. Нет, ерунда, ведь корабль не экранирует. А если глушитель? Самая примитивная давилка. Се точка на голове, через сеточку — слабый ток. Какие-нибудь высокочастотные колебания — и проблема решена!

Он так обрадовался, что не сразу услышал сигнал тревоги. Но тут выключились двигатели, наступила невесомость, кресло спружинило, и он крепко долбанулся головой в потолок. От потолка его отбросило обратно, он ухватился за кресло и удержался. Что это? Быстрый взгляд на пульт — горючее кончилось. И вычислитель отключился — ни одна лампочка не горит. Да что же это делается? Он рванул дверь приборного отсека — и сразу все стало ясно. Там было почти пусто. Исчезло все, установленное при ремонте. Точнее все созданное, воплощенное. Все было как в первый день, даже хуже, ведь он выбрасывал негодные детали, заменяя их придуманными. А теперь все это исчезло. Где-то шипел газ, где-то капало журчало… Очевидно, корабль уже вышел за пределы магического поля, и потому все созданное дестабилизировалось. Разрушилось испарилось… И снова, как пятнадцать дней назад, вспухала на экране желтая планета, готовясь поглотить разбитый корабль.

ДЕНЬ ДВАДЦАТЬ ШЕСТОЙ

Олег проснулся рано и, упершись локтем в подушку, долго глядел на спящую Лену. Жена… Любимая… Вот она — рядом. Он коснулся пальцем руки, лежащей поверх одеяла. Какая у нее гладкая кожа! Интересно, это только у нее или у всех женщин? Он не знал. Сначала он был слишком молод, чтобы узнать. Потом была Академия — пять лет каторжного труда. Тогда он только слушал разговоры других. Слушать было неприятно — ему не нравилось, как говорили, хотя очень интересовало, что говорили. А сразу после Академии он попал в экспедицию, и тогда единственной женщиной для него стала Лена. Далекая, чужая. Бесконечно дорогая, но от этого не становящаяся ближе. И вот теперь она рядом. Она? Да, она! Настоящая. Почти… Но это все равно, теперь у него вся жизнь такая — почти настоящая.