НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 32

Затем переброска оборудования по ВП, все грузится на огромные транспортеры типа «Рубеж», приходят десантники и ведут эти субсветовые грузовозы к планете, выбранной для следующей станции. Цикл повторяется: высадка, налаживание полевой ВП и прием трассеров. А трассеры сразу разворачивают стройплощадку ВП-стационара…

Когда-то и Поршнев восхищался подвигами трассеров, но работа в Арбитраже сделала его скупым на эмоции. Иногда подвиг одного человека был следствием головотяпства и безалаберности другого.

Несмотря на строгие ограничения, трассеры часто пользовались грузовым ВП, особенно в выходные: один соскучился по детям, оставшимся на Большой, другому захотелось погулять по травке под голубым небом… На предупреждения медиков им плевать. Плюют на то, что режимы грузового и пассажирского ВП разные, и на то, что пользование пассажирским ВП разрешено не чаще раза в год. Пусть на линиях строгий медконтроль, служба регистрации и все такое — инструкции не для трассеров писаны! Теперь выясняется, что дети тоже пользуются ВП. Несчастный случай не заставляет себя ждать: исчез семилетний Юра Дьяков, пропал, сгинул на линии. Клара Дьякова на грани нервного коллапса, отец Юры держит себя в руках, но надолго ли его хватит…

Юргис Жемайтис тоже осознавал остроту положения. С одной стороны, люди выматываются, по году-полтора не видят Землю, семейным еще трудней — дети на Большой, в школах. И лезет трассер в грузовые отсеки ВП, прячется за контейнерами, бегает от биоконтроля по переходам. А в последнее время, уже на Хандзе, и дети, кто пошустрее, стали к родителям на воскресенье «прыгать» — благо на грузовых ВП практически нет людей. С другой стороны, на Большой-то куда смотрят? На станциях никакого контроля. А с детей какой спрос: им и к родителям хочется, и за тухтелями — местными животными — погоняться… В итоге мать находит за ящиками личную куртку сына и начинает сходить с ума.

Впрочем, начальник проходки отвечает за все. Если медики запрещают частые ВП, значит, есть причины: малоизученные деривации и все такое. Детям же частые ВП особо не рекомендуются. О мутагенезе давно говорят.

— Со школой связь поддерживается? — спросил Поршнев, когда они с Юргисом вышли в коридор.

Клара осталась в комнате.

— Да. Если объявится, сразу же сообщат.

— Если объявится…

— Шанс есть. Мизерный, но есть. Он мог так хорошо спрятаться, что просто заблудился. Грузовой ВП — это не пассажирский салон, там масса отсеков, переходов, секций. Заблудился, скинул куртку… А пока шастал, было два переноса — сюда и обратно, на Большую. Выбрался, сообразил, что к чему, а тут объявили розыск. Теперь прячется, пережидает суматоху. Ему всего семь лет…

— В худшем же случае произошел аварийный сброс, и его выбросило где-нибудь на Кане, на Магдалине или Плунжере… На любой из девяти отработанных планет. Планет, абсолютно не пригодных для жизни. Тогда шансов нет. В блоке ВП воздуха столько, сколько прихвачено с Земли. Пока диспетчеры разберутся, все будет кончено.

— Разве внештатный сброс не фиксируется?

— Если сразу же доброска, то… не знаю! Запроси Большую.

— Я думаю, это уже выяснили. И если нет сообщения…

Перемычка в дальнем конце коридора рассосалась, послышались голоса, появилась группа трассеров. Вперед выступил высокий краснолицый мужчина, державший за ухо жалобно нывшего мальчишку.

— Юра Дьяков?! — дернулся вперед Поршнев. — Нашелся!

— Это Витторио, мой паршивец, — пояснил краснолицый мужчина. — Пролез, понимаете, на грузовозку. Заскучал, говорит… Поршнев медленно набрал сквозь зубы воздух.

— Так что, вы хотите, чтобы мы его выпороли?

— Что? — не понял краснолицый.

— Подвергли телесным наказаниям, — пояснил Жемайтис.

— Вы тут шутите, Юргис, а малец клянется, будто знает, где его дружок прячется.

— Мальчик, — ласково сказал Жемайтис, — где же ты был раньше?

— В школе, — неожиданно густым басом отозвался мальчик и вдруг, заревев, уткнулся в ремень отцовского спецкостюма.

Болота на Хандзе — вовсе не болота, непонятно, кто их и болотами назвал. Вода по колено, желтые точки светятся и бегают, а дно илистое, но плотное. Здесь всегда дымка, и разноцветные дни смазываются в бесконечное переливчатое марево, вроде северного сияния на Земле, на Большой.

Юре здесь нравится. Взрослые тут еще не были, а кроме него, только Витька знает, ну и, наверное, Танька. Татьяне хоть и четыре года — в первый класс только осенью — но от нее никуда не спрячешься. Впрочем, главное, не трогать ее тухтеля Бобу. А как его не трогать, когда он сам под ноги лезет…

На одном из островков Юра оборудовал себе наблюдательный пункт. Пояс-летучку выпросил у семиклассника Демьяна — в обмен на кристалл хандзейского шпата. Демьян вцепился в кристалл мертвой хваткой, однако на правах старшего долго наставлял Юру о вредности ВП.