Ни далеко, ни близко, ни высоко, ни низко. Сказки славян

Остался наш король один и затосковал. Но не по злой королеве он тоскует, а по своей первой любви, маленькой виле, кроткой да ласковой. Вспоминает её тихий голос, нежные руки, простые песенки. Каждую лунную ночь ходит на лужайку, плачет и зовёт её. Повторяет старые клятвы, обещает любовь и верность. Но не откликается маленькая вила. Порушенное слово второй раз силы не имеет.

Состарился король раньше времени, голова поседела, морщинами лицо покрылось, а всё ищет, всё ждёт свою маленькую вилу.

Только маленькая вила так и не вернулась. Никогда её больше никто не видел.

МЛАДШИЙ БРАТ Черногорская сказка

Было у Царя шестеро детей — три сына, три дочери. Сыновья молодец к молодцу, дочери красавицы, одна другой краше. Состарился царь, пришла пора ему умирать. Созвал он своих сыновей и сказал:

— Вырастил я вас храбрыми и сильными. Живите как знаете, я за вас не боюсь. А вот дочерей моих хотел я сам отдать замуж, да не успел. Вы ещё молоды, выбрать им мужей не сумеете, так послушайте моё отцовское слово: выдайте сестёр за того, кто первый посватается. Что им суждено, то и будет!

Тут старый царь закрыл глаза и вздохнул в последний раз. С честью похоронили царя, и в первую же ночь вот что случилось.

Затрясся дворец от стука и грома, сами собой растворились двери, и раздался чей-то голос:

— Сватаю вашу старшую сестру! Беру её в жёны!

— Покажись сначала, — сказал старший брат.

— Не можем мы отдать сестру неведомо за кого, — сказал средний.

А младший брат ничего не сказал. Взял старшую сестру за руку и с поклоном подвёл к порогу.

Будто вихрь прошумел в ночи, будто буря пронеслась, и вот уже нет на пороге красавицы.

Три дня прошло, две ночи миновало. А на третью ночь загремел гром, заблистали молнии, сами собой двери распахнулись.

— Среднюю вашу сестру хочу назвать женой, — сказал чей-то голос.

— Да ты кто такой?! — закричал старший брат.

— Куда нашу сестру уведёшь? — спросил средний. А младший говорит:

— Что вы, братья! Или позабыли отцов наказ?

Взял сестру за руку, к порогу подвёл.

— Будь счастлива! — сказал.

Умолк гром, и молнии больше не сверкают. А средняя сестра исчезла, будто не бывало.

— Ну, уж младшую-то мы не отдадим! — толкуют меж собой старшие царевичи.

Да вышло не так, как они решили. И за этой сестрой явился неведомо кто, неведомо откуда. В ту ночь крепко заснули старшие братья, и бури не слышали, и молнии их не разбудили. Утром просыпаются, зовут сестру, а младший царевич говорит:

— Ушла наша любимица, унёс её жених, что к ней после полуночи посватался.

— Как же ты её отпустил?! — закричали старшие царевичи. — Пойдём хоть след её поищем — может, узнаем, в какую сторону унёс её тот неведомый.

Выбежали они из дворца, увидели поваленный вековой дуб, а больше ничего не нашли — ни следа, ни знака.

Заскучали братья без сестёр-красавиц. Тихо во дворце, не услышишь весёлого девичьего смеха, песенки звонкой… Поскучали, поскучали старшие царевичи и женились.

— Женись и ты, — говорят младшему брату.

Тот отвечает:

— Молод я жениться. Мне ещё охота по свету побродить, другие края повидать. А может, и сестёр где повстречаю.

Решил он быстро, собрался ещё быстрее. Меч к поясу привесил, сумку с едой через плечо перекинул, попрощался с братьями и молодыми невестками и отправился в путь.

Шёл плодородными долинами, зелёными холмами, много людей повидал, много рассказов наслушался. А однажды застала его ночь высоко в горах. Присел он у нагретого солнцем камня и задремал. Долго ли спал или недолго, а проснулся от холода — камень остыл, роса на траву пала, темно кругом, хоть глаза выколи. Только вдали, в ночной мгле, что-то мерцает. То ли звёздочка низко спустилась, то ли чей-то костёр на соседней горе пылает.

Пошёл царевич на огонёк. Подходит поближе — точно, костёр.

Горит тот Костёр в пещере, а вокруг огня сидят девять великанов-людоедов, жареное мясо едят.

Испугался царевич, однако виду не подал. Зашёл в пещеру и говорит:

— Эгей, наконец-то я друзей встретил!

— Коли мы тебе друзья, так и ты нам друг, — отвечают великаны. — Садись с нами, поужинай.

— Да я сыт, — отнекивается царевич, а сам думает: «Ну как это человечина?! Людоеды же они, по всему видно!»

— Разве так меж друзьями ведётся?! — сказал один великан.

— Никак ты нашей едой брезгуешь! — сказал второй.

— Покажи на деле, кто ты таков! — закричал третий.

Что тут скажешь?! Пришлось царевичу сесть к костру десятым. Великаны-людоеды едят мясо, похваливают, царевичу лучшие куски отрезают. А царевич, бедняга, отодвинулся в уголок, где от огня свету поменьше, угощенье ко рту подносит, сам не ест, под камень прячет.

Насытились великаны и говорят царевичу:

— Едок ты, видать, неплохой. Посмотрим, какой из тебя охотник. У нас тут место для охоты хорошее — и недалеко, и дичи много.

Смекнул царевич, какова у людоедов дичь, а отказаться нельзя, с этакими друзьями шутки плохи. Сдерут шкуру, а самого зажарят, вот и вся дружба!

— Ладно, пойдём, — сказал царевич.

Шли недолго; только через гору перевалили — и оказались под стенами престольного града.