Ни горя, ни забвенья... (No habra mas penas ni olvido)

Миновав неторопливым шагом квартала два по главной улице, Игнасио остановился на углу и, прежде чем повернуть к муниципалитету, окинул его взглядом. У входа на посту стояли двое полицейских, вооруженных старыми автоматами.

— Эй, вояки! — окликнул Игнасио. Ответа не последовало. — Вояки! — повторил он.

Полицейские не отрывали глаз от подъездов соседних домов.

— Да я здесь, растяпы, на углу!

Полицейские повернулись в его сторону. Игнасио крикнул:

— Где комиссар?

— Комиссар Льянос ушел завтракать! — так же громко ответил один из полицейских.

Репродукторы умолкли. Было около часа дня, и город готовился к сиесте. Игнасио решительно направился к дверям муниципалитета. Однако один из полицейских преградил ему дорогу:

— Вход запрещен, сеньор!

— Чей приказ?

— Комиссара Льяноса, сеньор!

— Тебя как зовут?

— Гарсиа, сеньор!

— А тебя? — обратился он ко второму полицейскому.

— Комини, сеньор. Входить нельзя.

— А где остальные?

— В казарме, сеньор.

— Отлично! Кому вы подчиняетесь?

— Комиссару, сеньор.

— А когда его нет?

— Младшему офицеру Росси.

— А если и его нет! Полицейские переглянулись.

— Здесь командую я, черт побери!.. Смирно! — заорал Игнасио. Полицейские вытянулись в струнку.

— Тебя, Гарсиа, назначаю капралом и даю прибавку к жалованью. Сколько получаешь?

— С вычетами сто четыре тысячи, да еще пособие по многодетности, дон Игнасио.

— Получишь сто пятьдесят.

— Благодарю, сеньор.

— Капрал Гарсиа!

— Слушаюсь, сеньор!

— Пошлите полицейского Комини за садовником.

— Так точно, сеньор! Полицейский Комини!

— Слушаюсь, мой капрал!

— Бегом за садовником Мойяно! Живо!

Комини побежал к площади.

— Капрал Гарсиа!

— Слушаюсь, сеньор!

— Пойдемте, подпишу приказ о повышении.

— Слушаюсь, сеньор. Благодарю, сеньор.

Игнасио и Гарсиа вошли в помещение, где, сгорбившись на своем стуле, бледный от страха сидел Матео. Игнасио закрыл дверь на ключ.

При виде вошедшего алькальда Матео поспешно встал.

— Дон Игнасио! Нас сбросить хотят, дон Игнасио!

— Бери оружие! Будем драться!

— Что происходит, дон Игнасио?

— Нас называют большевиками.

— Большевиками? Как большевиками? Всегда я был перонистом… и в политику не лез никогда.

— Говорят черт знает что. Подготовь приказ о присвоении чина «капрал» полицейскому Гарсиа.

Матео сел за «оливетти» и застучал по клавишам машинки.

— Капрал Гарсиа, — раздался голос Игнасио, — муниципалитет будем защищать. Встать у того окна!

— Слушаюсь, сеньор!

Матео вытащил лист из машинки.

— Угодно подписать, дон Игнасио?

Увидев, что документ подписан, капрал выпятил грудь колесам.

— Что скажет моя смуглянка! — расплылся он в улыбке до ушей. В канцелярию вошли Комини с садовником.

— Сколько получаешь, Мойянито?

— Примерно восемьдесят три тысячи.

— Назначаю тебя управляющим садами и парками и повышаю оклад до ста двадцати тысяч.

— Спасибо, дон Игнасио, вы и не представляете, как они мне…

— Капрал Гарсиа, передайте ему свой пистолет!

— Для чего, дон Игнасио? — спросил Мойяно.

— Защищать город.

Все еще не разобравшись, о чем идет речь, садовник взял пистолет и принялся его разглядывать. До пенсии ему оставалось совсем немного, и, вероятно, потому руки у него слегка дрожали. С улицы донесся крик:

— Полицейский Гарсиа!

— Комиссар! — пролепетал Гарсиа, глядя на Игнасио. — Если он меня увидит, быть мне за решеткой.

— Полицейский Комини!

— Меня комиссар вызывает.

— Оставайтесь на месте, — отрезал алькальд и, помолчав с минуту, добавил: — Я сам… тут глаз да глаз нужен.

Комиссар стоял посредине улицы. С ним — младший офицер Росси, Гусман, Суприно, Рейнальдо и еще с полдюжины парней. Игнасио выглянул в окно.

— Выходи, Гарсиа, я тебе приказываю!

— Он меня увидел, дон Игнасио. Я пропал.

— Да нет, тебя он не видел. Сиди на месте.

— Гарсиа!

— Я пойду к ним.

— Постой, дружище. Кто тебя назначил капралом?

— Вы, дон Игнасио, но если я не появлюсь, нас всех арестуют.

— Не трусь. Если выйдешь, он в порошок тебя сотрет за то, что пропустил меня в муниципалитет.

— Комини! Выходи, мерзавец! — заорал комиссар.

— Комини, оставайся здесь! — рявкнул Гарсиа.

— Рехнулся, что ли?

— Ни с места, говорю тебе.

— Нас в тюрьму упекут, дружище.

— Не «дружище», а «мой капрал».

— Ни шагу, — отрезал Игнасио, приставив револьвер к груди полицейского. — Запри его в уборной, — приказал он капралу Гарсиа.

— Сдать оружие!

Комини бросил на пол автомат и пистолет. Капрал втолкнул полицейского в туалет и закрыл дверь на ключ.

— Слушаю, дон Игнасио.

— Приготовься защищать правительство.

— Здесь, сеньор алькальд, никто не пройдет. Мойяно, забаррикадируй дверь в патио!

— Хотите, чтоб я пулю получил?

— Я сам тебя пристрелю, если не подчинишься.

Мойяно, убедившись, что с ним не шутят, метнулся к двери.

Комиссар, стоя на противоположном тротуаре, размахивал руками. Росси вытянулся перед ним по стойке «смирно», а затем опрометью бросился выполнять полученное приказание. Суприно отдавал распоряжения нескольким парням в штатском, вооруженным автоматами и карабинами с укороченными стволами.