Ни слова о драконах

Учебный год подходил к концу, цирковая труппа уезжала на гастроли почти на все лето, и Сашка с тоской думала о том, куда деть себя на каникулах. Поэтому, когда позвонила бабушка, она схватилась за предложение провести лето в маленьком городке на Урале, как утопающий за спасательный круг.

Глава 3

Самолет, слегка накренившись на правое крыло, разворачивался против солнца. Сашка прильнула к иллюминатору. Похожая на крестик тень скользила по разноцветным лоскутам полей и заросшим озерцам. По серой ленте трассы ползли крошечные автомобили. Сашка растерла затекшую шею и закрыла глаза. Легкий толчок — и колеса шасси коснулись посадочной полосы. В салоне раздались вялые хлопки.

— Наш самолет приземлился в аэропорту Челябинска. Местное время — пятнадцать часов пять минут. Температура за бортом — двадцать два градуса. Пожалуйста, не отстегивайте ремни и оставайтесь на местах до полной остановки судна.

Грузный пассажир, который занимал соседнее кресло и все два с половиной часа полета выводил носом звучные рулады, тут же вскочил и, перегородив проход, стал доставать что-то с верхней полки. Пристроившись следом за ним, Сашка протиснулась к выходу. Ветер, пахнувший прогретым асфальтом и полынью, взлохматил ее волосы и тут же умчался прочь.

Здание аэропорта выглядело таким же несовременным и запущенным, как и три года назад, когда мама, заключив контракт с «Цирком дю Солей», в первый раз привезла ее в Копейск, к бабушке, о которой Сашка никогда раньше не слышала.

Ожидая, пока на ленте транспортера появится ее дорожная сумка, Сашка скользила взглядом по толпе встречающих, которые сгрудились за раздвижными стеклянными дверями. Вдруг лицо ее озарилось счастливой улыбкой. Там, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, стоял Дамир. За три года он ничуть не изменился — все тот же смуглый вихрастый мальчишка. Только похудел и вытянулся сильно — наверное, теперь на целую голову выше ее. В правой руке он сжимал ярко-красную розу.

Когда Сашка, улыбаясь, подошла, Дамир совсем стушевался.

— Это тебе, — он протянул цветок. — Как долетела?

— Нормально. А ты как тут оказался?

— Да встретил вчера Веру Георгиевну во дворе, она сказала, что ты прилетаешь. Вот я и подумал: зачем тебе тратиться на такси? — и он, перехватив из ее рук дорожную сумку, повел Сашку к старенькой вишневой «десятке».

— Вот, это Леха, знакомься.

Крепкий коротко стриженный парень за рулем, цыкнув зубом, смерил Сашку оценивающим взглядом.

— Ну, залезайте быстрее, надоело торчать на солнцепеке.

Сашка смотрела на мелькающие на окном чахлые деревца, серые многоэтажки, прохожих, гудящие автомобили и старалась не задумываться о том, что сигналят, скорее всего, им, возмущаясь тем, как приятель Дамира лихо подрезает и пролетает перекрестки на желтый свет. Сабвуфер хрипел какой-то дорожный шансон. Сашка закрыла глаза и подставила лицо теплому июньскому ветру. Ее рука машинально потянулась к кольцу, которое было спрятано на кожаном шнурке за воротом футболки. Все эти дни кольцо так и молчало, не открывать путь в Гриндольф. Так ей и надо. Ее ждет самое обычное лето, дремотная скука провинциального городка, где жизнь замерла, как на стоп-кадре.

Десятка свернула во двор типовой пятиэтажки, вспугнув стайку раскормленных сизых голубей. На вытертой лужайке под старыми тополями играли две светловолосых девочки. Пожилая женщина в ситцевом халате развешивала на веревках выстиранное белье.

— Здрасьте, баба Валя! — крикнула Сашка.

— Ой, никак Сашка приехала! — приглядевшись, воскликнула та. — Давне-е-е-енько тебя не было, Вера уж извелась вся…

Сашка влетела в подъезд, заколотила в дверь, обитую коричневым дерматином. В глубине квартиры раздались шаркающие шаги.

Вера Георгиевна, охнув, обняла внучку и сразу же бросилась на кухню — ставить чайник. Сашка обвела взглядом знакомую обстановку: продавленный скрипучий диван, телевизор, накрытый пожелтевшей кружевной салфеткой, журнальный столик с истрепанной программой передач и лупой. В старом серванте, где грустно пылились хрустальные рюмки и салатницы, рядом с фотографией молодого парня — ее отца — появилась и ее собственная, сделанная еще в прошлый приезд. На маленькой кухне все так же утробно урчал пузатый холодильник, тихо бормотало радио, сладко пахло ванильными сушками и валокардином.

Прихлебывая крепкий чай, Сашка заметила, как подрагивают руки Веры Георгиевны, когда та разглаживает невидимую складку на скатерти и все пододвигает к ней вазочку с вишневым вареньем и блюдо с румяными пирожками.

— Бабуль, как здоровье?

— Да все слава богу, не жалуюсь… Дамирка чуть ли не каждый день заглядывает — то в магазин сбегает, то по хозяйству поможет. Хороший парень.

— Баб Вер, — неожиданно для самой себя сказала Сашка, — а давай я к тебе совсем перееду, навсегда?

— Что это ты удумала? Или случилось что?

— Да нет… Просто у мамы сейчас… ну, как бы совсем новая жизнь. И мне иногда кажется, что для меня там не осталось места. Все разговоры только о том, что Тихон то, Тихон сё… А меня как будто не существует. Они с Антонпалычем и Тихоном семья. А я так, мешаюсь только…