Ни слова о любви

Сложившееся положение было странным, будто из какого-то старого глупого любовного романа, но необычайно возбуждающим. Какая женщина не ощущала бы, что ее бьет настоящий электрический ток, если бы сидела лицом к лицу с таким умопомрачительно сексуальным мужчиной, который специально приехал, чтобы как следует рассмотреть ее и решить, будет ли она подходящей женой. То, что злило Анну накануне, странно возбуждало сейчас. Она представила, как он целует ее своим бесстыдным ртом, и чуть не застонала. Самое ужасное было то, что в глазах Серхио она видела легкую насмешку и понимание. Он отдавал себе отчет в том, какое впечатление производит на нее, и от этого она краснела еще больше. Казалось, этот человек читал ее мысли, и спрятаться от него было некуда, приходилось терпеть эту пытку.

— Анна всегда знала, откуда она, — вставил Сантано с гордостью конезаводчика, демонстрирующего лучшие образцы породы возможному покупателю. К своему собственному удивлению, вместо того, чтобы разбушеваться при этих словах, Анна лишь чуть улыбнулась, наблюдая за пузырьками шампанского в бокале, предупредительно наполненном Серхио.

— Английской крови во мне не меньше, чем итальянской, но на самом деле я настоящая американка. Я здесь родилась и выросла, — слабо запротестовала она, чувствуя, как он пожирает ее своими шоколадными глазами, и ощущая в себе необычайное оживление.

Серхио откинулся назад, его глаза сузились, в то время как он внимательно осматривал Анну: и сияющую каштановую головку, и поражающую своей белизной и гладкостью кожу, и крепкую округлую грудь, красоту которой не мог скрыть дурацкий наряд. Анна залилась краской, когда он медленно произнес:

— С вашим цветом лица и грацией вы выглядите настоящей Veneziana. Сеньор Сантано говорил мне, что и по темпераменту вы яростная, истинная Italiana, не имеющая ничего общего с английской флегмой или американским равнодушием.

— И вы надеетесь справиться с этим, signor? — легкомысленно отважилась спросить Анна, блеснув зелеными глазами из-под густых ресниц и одарив его жемчужной улыбкой, надеясь в глубине души, что ее ответ выбьет этого самоуверенного человека из колеи, и он сбросит маску и перестанет смотреть на нее так зовуще.

— Я в этом не сомневаюсь. И с превеликим удовольствием.

Его бархатный голос наполнил ее голову яркими образами. Брак с этим удивительным человеком, счастье, даруемое им… Его губы на ее губах, его сухощавое горячее тело на ней, он требует, берет, обладает. Рай на земле, неисчерпаемый источник наслаждения. Было до безумия просто дать ему то, что его глаза так жадно хотели сейчас, а потом попросить еще и любить его вечно. Она не могла оторваться от него, он заколдовал ее, превратил кровь, бегущую по ее жилам, в огненный поток, заполнил ее всю ноющим желанием. Анна едва понимала, о чем разговаривали мужчины, поглощенная внутренней борьбой с обаянием Серхио и своими порывами.

Вскоре Сантано Арнотти встал, и явное удовлетворение сквозило в его голосе, когда он сказал:

— Прошу извинить меня. Я старый человек и должен рано ложиться спать. Но я не смею навязывать свои правила вам, молодым. Анна, почему бы тебе не показать Серхио твою мастерскую и не угостить кофе?

Именно это и было ей нужно, в то же время не было нужно совсем. Она хотела остаться с ним наедине. Но эта перспектива пугала ее донельзя. В том, что касалось Серхио Арнотти, она не могла себе доверять, и тем не менее перспектива побыть наедине с ним обретала реальные очертания, манила и возбуждала.

Серхио поднялся и заговорил с дедушкой, намеренно понизив голос. Анна старалась не обращать на них внимания. Это было небезопасно. Если она смотрела на него, слушала его медоточивый голос, ее тело начинало командовать сознанием и настойчиво требовало объятий этого человека, а ей был необходим весь ее здравый смысл, чтобы выпутаться из дурацкого положения, в которое ее поставила дедушкина прихоть. Она должна сохранить рассудок, чтобы сказать Серхио, что не стоит тратить свое драгоценное время, потому что это замужество — полнейшая глупость, и этого просто не может быть. И все же…

Она безжалостно раздавила предательские мысли о том, что так легко полюбить этого человека и наслаждаться совместной жизнью с ним. Ведь он приехал сюда, чтобы жениться на ней. Он думает о ней, как о женщине, представляет, что обладает ею. От этой мысли сладко заныло сердце, но Анна оборвала себя. Предаваться фантазиям было не в ее характере. Диким, невероятным фантазиям, ненужным и нежеланным. Пора было сделать что-то, остановить весь этот бред. Отложив в сторону салфетку, она вежливо сказала:

— Вильма принесет кофе, signor, я попрошу ее об этом по пути в свою комнату. К сожалению, я тоже вынуждена попрощаться, дедушка. Я уверена, наш гость не имеет ни малейшего желания идти смотреть мою мастерскую.