Ни слова о магах

Певец склонил голову, руки его остановились. Растаяла музыка.

Никто не шевелился. Только пьяный блондин, шмыгая носом, утирал слезы.

Назлух и Хурхас избегали смотреть друг на друга.

— “Баллада о новой весне”, — объявил певец. — Надеюсь, вам понравилось.

Люди постепенно приходили в себя. Их глаза приобретали осмысленное выражение. Кто-то захлопал в ладоши. По столам пошла пустая миска, зазвенели монеты — плата музыканту. Хозяин в углу довольно щурился — половина гонорара пойдет ему.

— Это магия, — сказал насупившийся Хурхас. — Это его магия. Она живет до сих пор. В его музыке, в его словах. Она никуда не делась. Она по-прежнему где-то здесь… — Он положил ладонь на левую сторону груди. — Его магия продолжает жить А наша уже нет.

Назлух молчат.

Больше они не разговаривали. Сидели, смотрели на людей. Грезили наяву, вспоминали прошлое и совсем не думали о грядущем.

Посетителей все прибывало. Музыкант исполнил что-то веселое, плясовое, и публика постепенно расшевелилась. Было душно, несмотря на распахнутые двери и окна. Пахло кислым пивом и потом.

Полдень — самое жаркое время.

— Вы, кажется, засиделись.

— Что? — Назлух поднял глаза.

— Освобождайте место. — Хозяин заведения хмуро взирал на нищих странников. — Платите за пиво и убирайтесь

— Сейчас самый солнцепек, — сказал Хурхас. — Нам бы здесь еще немного переждать.

— Хватит, и так засиделись. — Хозяин зло выругался. — Давайте-давайте. Не задерживайте. И не заставляйте меня выгонять вас пинками.

— Ладно. — Назлух стал подниматься. — Я ухожу. Хозяин положил тяжелую руку ему на плечо, придержат, заставил опуститься на место:

— Сперва заплати за выпитое.

— Я же платил!

— Это ты про булавку? Да я взял ее только из жалости к тебе. Плати за вторую кружку.

— Я заплачу за него. — Хурхас достал из кармана медную монетку.

— И за себя не забудь.

— Конечно.

Хозяин взял деньги. Сказал чуть мягче:

— Ладно. А теперь уходите. Освобождайте место другим.

Старики переглянулись, одинаково усмехнулись в бороды. Хозяин не понял, что их позабавило, и на всякий случай пригрозил:

— Поторапливайтесь! А то у меня с такими, как вы, разговор короткий — за шкирку и на пороге пинок под зад для ускорения!

Они в этом не сомневались…

Оказавшись на улице, старики осмотрелись. Четыре пыльные дороги разбегались в разные стороны. Серая трава вяла под солнцем. Струился маревом горячий воздух.

— Ты куда? — спросил Хурхас.

— На восход, — махнул рукой Назлух.

— Тогда я на закат.

Старики разошлись, не прощаясь и не оглядываясь. У каждого была своя дорога.

Они уже не были врагами, но и товарищами им никогда не стать, сколько бы времени ни прошло.

Они навсегда остались соперниками.

И только благодаря этому они жили еще много веков…