Ни слова правды

Тролль попался не только с лишней парой рук, еще и ловкий, и быстрый, несмотря на габариты, как только он оказался на полторы вытянутых руки, тут же сделал резкий выпад и ударил мне в лицо верхней правой рукой, я увернулся и тут же чуть не пропустил в корпус левый крюк нижней рукой. Когда зверюга понял, что удары не достигли цели, он тут же оперся на две правые руки и выбросил вперед обе ноги. Если бы попал, поединок мог бы сразу и закончиться. Но я, пользуясь ускоренным чувством времени, ноги обежал и оказался у тролля за спиной. Со всего размаха я пнул его пяткой чуть выше копчика, нога заныла так, будто столкнулась с бетонной стеной, но тролль отлетел и, встав на все четыре руки, отмахнулся ногой. Причем сделал это так быстро, что мне пришлось кувыркнуться через его ногу. Да, несмотря на то что я ускорился, тролль не застыл, как ему полагалось, как муха в киселе, а двигался почти так же быстро, как и я. Но удар в позвоночник не прошел для него даром, он даже нижней левой рукой схватился за спину и некоторое время так и держался, чем я тут же воспользовался, и подсек его под левое колено, порадовавшись, что у меня на ногах поножи. Голень моя загудела, но терпимо. От подсечки тролль зашатался, присел на левое колено, оперся левой нижней рукой на землю, а верхней левой прикрыл лицо. Я пнул его концом правого сапога в левое бедро, чуть выше колена. Тролль даже охнул, но я подошел слишком близко, и он схватил меня верхней левой рукой за ногу и резко выпрямился, одновременно потянув обоими левыми руками мою злосчастную правую ногу вверх. Я оказался головой вниз, но затылок от смертельного соприкосновения с землей уберег, сложился пополам и ухватился обеими руками за верхнее запястье чудовища, надавил большими пальцами на сухожилие, и верхняя рука разжалась. Я кувыркнулся назад, выкручивая ему вторую руку, и освободился, оказавшись на коленях. Сразу упал на бок, и вовремя, на месте моей головы мелькнула подошва противника. Я откатился, вскочил на ноги, и мы снова оказались лицом к лицу и продолжили кружение. Но тролль уже за мной не поспевал, припадая на левую ногу. Трибуны ревели так, что, наверное, в Славене было слышно. Я старался приблизиться к нему, со стороны больной ноги, а тролль все время старался оказаться ко мне правой стороной. Я несколько раз ударил его кулаками по бицепсу правой верхней руки, одновременно стараясь попасть голенью по правой ноге. Но тролль замахал верхними руками как мельница, все время наступая, и мне пришлось перейти в глухую оборону. Удачный момент все же настал: после особенно сильного замаха тролль провалился за правой верхней рукой и оказался ко мне правым боком, я заблокировал обеими руками его нижнюю правую руку и что было сил пнул его носком сапога под лодыжку и сразу отскочил. Тролль развернулся и засеменил следом, уже почти не хромая, но его правая ступня на глазах стала опухать и синеть. Я, на секунду забывшись, посмотрел прямо зверюге в глаза и увидел в них боль и страх. Но, вглядевшись, я уже не мог оторваться. Он сразу воспользовался заминкой, схватил меня нижними руками за обе руки, а правой врезал мне прямо в челюсть.

Вот все говорят: «и стало темно», хотя, наверное, правильнее сказать, погас свет, или перестало светить, или… Ну в общем, нокаут, он и в Африке нокаут, кто бывал, знает. Еще говорят: потерял сознание, хотя, точнее, сознание потеряло тело и занялось своими сознанческими (или сознаньевскими) делами.

А дела, как оказалось, имелись.

Дела сознанские проистекали в пещерах или тоннелях. На стенах указатели в виде стрел: куда идти, и свет из щелей сверху, неяркий такой, как раз чтоб идти, а не падать, хотя неясно, может сознание, к примеру, упасть и, скажем, ушибиться. Тоннель вел к яркому свету, хотя сознание было вполне телесное, к источнику света я переносился не мгновенно – силою мысли, а шлепать пришлось минут пять.

Источником света был костерок, у костерка мужичок бородатый, не особо большой, но рукастый такой, видно по лицу – серьезный.

– Ну здорово, Тримайло.

– Здорово, коли не шутишь.

– Кого колоть, Володенька, ты по-простому, по-нашенски говори, без всяких там гой еси, сам знаешь.

– Тебя самого как звать-то?

– Кондратий.

И тут меня осенило прям: точно Кондратий, кондрашка то есть, каюк, в общем.

– Ты что же, меня, того, взял, что ли?

– Эк, тебя, испугался, что ли? Если б я тебя взял, ты бы характерную боль в анусе ощутил. Так вроде в твоем каноне шутят. Ну, или так.

Здесь мужичок стал расти и вымахал до состояния, когда и впрямь мог меня в руку взять, а потом снова будто что-то со зрением у меня стало и я вот-вот понять что-то должен был, да вот уже мужичок снова прежнего размера, только рука по-прежнему огроменная, а вот уже и снова как раньше – обыкновенная, показывает на место рядом с собой – присаживайся, мол.