Ни слова правды

Потом на Оловянные острова пришла Дану со своим народом, они упали с небес. Это предки эльфов. Они хотели власти, все потомки Килина ополчились на них, но удача отвернулась от нас, об этом тебе говорил Тарнак. После народ Эхада смешался с сынами Миля, а фоморы отправились в изгнание. Я сел в башню и улетел с родного берега, поселился здесь. Хозяева озера, жруны, встретили меня недружелюбно, но мы договорились: я не вмешиваюсь в их дела, они – в мои. С хозяевами леса, эльфами, договорились о том же. Отец Тарнака – Дигон – из южных Данаан, не захотел войны, но присматривал за мной. Когда он умер, Тарнак посчитал, что договор расторгнут, и послал ко мне убийц. Их головы висят на входе в башню, их там ровно сто пятьдесят. Столько за сто лет здесь побывало лесных стражей. Я не переходил границу, просто магия эльфов здесь не действует, лес стал таким, каким был всегда. Они заставляют деревья, кусты, травы быть похожими на растения их мира, приобретать необходимые для жизни эльфов свойства. Некоторых они делают полуразумными. Все это мучительно для леса. Леших эльфы вытеснили из своих земель, и теперь они живут здесь, вокруг озера. Ты их видел, они тебе еду и напитки приносили. Это они наступают на эльфийские земли, требуют, чтобы я участвовал в их войне. Но я знаю, большая война не принесет счастья ни лешим, ни эльфам, поэтому просто живу, ни во что не вмешиваясь, позволяя всем на моих землях существовать как вздумается. Эльфы не расстаются с мечтой меня убить, не понимая, что не будет меня, и они сойдутся в смертельной битве с лешими, после которой не станет ни тех, ни других. Последняя их попытка – это нападение твоего друга, он отважный и ловкий воин, ранил меня осиновым колом – фомор показал еще розовый шрам повыше хвоста, – я пощадил его, мне нравятся бесстрашные. Я ран не получал уже пятьдесят лет. Я пригласил его в башню, мы выпили, и он ушел. Что случилось с ним, я не знаю, но догадываюсь, эльфы его удерживают, надеясь получить его семя, – им нужны сыновья грома. Когда ты вернешься к ним, расскажи все как есть. А как ты поступишь с ними – твое дело, данкар на тебя не действует, ты водяник, а для своих друзей возьми воды из озера – она изгонит из их тел магию эльфов, да вообще любую магию. Твоя судьба запутанна и непонятна, но я знаю одно: кто-то очень старается тебе помешать, кто-то очень могущественный, имеющий власть во всех мирах. Присмотрись к тем, кто вокруг тебя, среди них наверняка есть его слуги. Ты должен понять, зачем ходишь по земле, и исполнить то, что предначертано. Мне приятно говорить с тобой, но позвал тебя не только для этого. За годы одинокой жизни я привязался к своим ежикам – лешим, они заботятся обо мне, а я – о них, мы как семья, которой у меня никогда не было. Еще до того как я здесь поселился, Дигон отобрал у них монжу – очень важную для них вещь, которую спрятал в потустороннем мире, с помощью магии. Лешие очень хотят вернуть монжу обратно, но, даже когда мы нашли ее, ни я, ни мои спутники-лешие не смогли принести ее в мир живых. Хоть я и стою между мирами, что-либо принести или унести из одного мира в другой мне не позволяет тот, кого русичи называют Велесом. Он – хранитель всех границ между мирами и не позволяет мирам перемешиваться. Но его брат, тот, кого вы зовете Симарглом, владычествует над потоком силы, которая пронзает все миры, и порой, ты тому подтверждение, проносит людей и предметы, куда посчитает нужным, а Велес с ним не спорит, считает своего брата всеведущим, признает его мудрость. Лешие и вовсе – помесь духа и зверя, когда переходят в мир, который вы зовете Навь, расщепляются: зверь умирает, дух навечно остается там. Потому принести монжу в Явь может только человек. Мы преломили с тобой хлеб и пили воду Оловянных островов, поэтому я скажу тебе правду: ты не первый человек, которого я прошу отправиться за монжей. Добровольцев было трое, никто из них не вернулся из Нави.

– Они мертвы? – спросил я.

– Не совсем, их тела потеряли воду, но лешие поддерживают в них жизнь, они спрятали их глубоко под землей и ухаживают за ними. Колючие малыши умеют быть благодарными. Но то, что вы называете душами этих людей, осталось в Нави, я не смог их вернуть. Поход за монжей очень опасен, даже для меня, но я готов рискнуть ради семьи. Тебя ничто не обязывает идти, у тебя много дел и долгов во многих мирах, если ты откажешься, никто не подумает о тебе плохо, решай сам.

– Это надолго? – поинтересовался я.

– В Нави нет ни времени, ни пространства, ни верха, ни низа, нет ничего, что было бы близко или далеко. Мой человеческий брат, Эхад, говорил, что Навь – точка, но я не понимаю, что он имел в виду. Там нет законов Яви, там на первый взгляд вообще нет законов. Навь податлива в глазах смотрящего на нее, как глина в умелых руках, но это касается только иллюзий, реальность Нави непостижима. Если ты согласишься, то вернешься в момент входа в Навь, так же как с Уатом.

– Почему те трое не вернулись? – внезапно пересохшим горлом проскрипел я.