Ни за что и никогда

Мой вопрос показался Арсению забавным. Он слабо улыбнулся, а потом его мягкие губы накрыли мои. В груди моментально вспыхнул пожар, разнося горящие искры по всему телу. Движимая неведомой силой, я вновь прильнула к мужчине, попав в крепкие и такие приятные объятия. В минуты покоя и легкого наслаждения невозможно о чем-то думать, мозг как будто превращался в скрипучий пенопласт. Я обхватила руками его крепкую шею, заставив прижаться к себе еще сильнее. Мне нравилось это порхающее чувство безмятежности, что дарили поцелуи. В объятиях ощущался покой, а тревоги уничтожались сами собой. Да и звездная ночь в тот момент была так прекрасна, что, наверное, впервые за все время пребывания здесь, я действительно обрела покой. И пускай, всего на несколько минут…

– Нет, – прохрипел Арсений, прервав поцелуй, – ты мне не нравишься. Ты мне совершенно не нравишься.

Я опешила и несколько раз без остановки хлопала ресницами, пытаясь осмыслить услышанное.

– Но не было и дня, чтобы я не думал о тебе. Черт возьми, продай мне этот чертов участок, Соня! – громко и с заметным отчаянием в голосе потребовал он. – Продай его и все закончится!

– Какой же ты все-таки козел.

Я с силой толкнула его назад и успела забежать на кухню. Прежде, чем Арсений схватился за дверную ручку, я провернула ключ и скрылась в доме, покрывая себя всевозможными ругательствами. От собственной глупости мне хотелось рыдать, впрочем, ничто в ту ночь этому не помешало.

14

Три дня слились в один долгий и бесконечный. Я без конца смотрела сопливые мелодрамы, позволяя себе реветь вместе с главными героями. Питалась чипсами, крекерами и крабовыми палочками, отказываясь заниматься приготовлением нормальной пищи. Я не открывала двери и не выходила на улицу. Я не выбегала во двор, когда несколько раз за это время ко мне наведывались незваные гости и не покрывала их грязными ругательствами. Всякий раз, глядя на разбитое окно, что я заклеила скотчем, мною овладевало такое безграничное отчаяние, что хотелось нырнуть в море и утопиться, ей-богу! Ко всему прочему, горькая обида, что тяжелым камнем давила на грудь, не позволяла мне не думать об Арсении. В особенности, о нашем поцелуе.

Как же я винила себя за ту минутную слабость. Но всякий раз, вспоминая теплые прикосновения его губ, что моментально зарождали во мне сладкий трепет, я закрывала лицо руками и без остановки качала головой. Это чувство, что не давало вдохнуть полной грудью, лишний раз доказывало мою пусть и слабую, но все же, заинтересованность. Меньше всего на свете я хотела, чтобы Арсений знал об этом. Меня бросало в жар, стоило только представить, как он тихонько посмеивается надо мной, чувствуя свое превосходство. Это ведь и правда смешно! Он всячески поганил мою жизнь, дошло до того, что в окна моего дома швыряли камни, а я, как глупая курица, все равно тянулась к нему…

Зачем? Почему, такие, как он, привлекали внимание? Неужели нам, нежным натурам, склонным к глубокой привязанности и достижению рая в сердце, нужны дерзкие и горделивые, чья чрезмерная уверенность в себе никогда не шла бок о бок с верностью и, в конце концов, с любовью? Разве такие мужчины способны испытать столь серьезные и глубокие чувства? Нет! С самого детства ими движет глупый риск и мальчишеская грубость, поскольку именно из этих частей, в их понимании, и состоит та самая мужская власть, что позволяет им быть чрезмерно крутыми! Думаете, почему у них такая странная походка, словно они в штаны навалили? Да потому что эти ребята уверено полагают, что между их ног находится целый мир! И Арсений – отличное тому доказательство.

* * *

– И как тебе фильм? – спросил меня Илюша, когда мы вышли на широкую дорогу. Толпа позади нас рассеялась, несколько темных фигур шли впереди и так же тихонько разговаривали между собой. – По-моему, старушкам он пришелся не по вкусу. Ты слышала, как Лидия Петровна возмущалась?

– Еще бы! Она ведь шла на «Служебный роман», а тут какая-то фантастика!

Если честно, я чуть не подавилась, когда увидела на экране название фильма.

– Я бы тоже возмутился, если бы мне вместо «Хищника» включили «Любовь и голуби»! – засмеялся Илюша, невзначай задев меня плечом. – Мне показалось, что фильм тебе очень понравился. Ты с таким упоением смотрела на Тора, что казалось, будто по уши влюблена в него.

Я прочистила горло и наиграно усмехнулась:

– Он же Бог!

– А тебе не показалось, что он смахивает на…

– Послушай, пока не забыла, – перебила я, не желая слышать то, что и так было ясно, – справа от нас под деревом сидела парочка, мне показалось, что…

– Это Света, да, – хмыкнул Илюша, засунув руки в карманы шортов. – С Олегом сидела. Если меня не подвело зрение, то держались они за руки.

– Она изменилась. По крайней мере, в потемках так показалось. Слушай, а кто выбирает фильмы?

– Догадайся.

– Мм. Ясненько. А я то думала, что все решает коллектив.

– По имени Арсений, – сухо бросил Илюша.

– Боже мой, что я слышу в твоем голосе, друг мой? – с издевкой усмехнулась я. – Нотки неприязни?