Ни за какие сокровища

В такие минуты Эва замечала разницу между ними. Однако в остальном все складывалось чудесно. Прошло уже больше месяца с памятного семейного скандала, закончившегося отселением Эвы. Реальность неожиданно быстро вписалась в новые рамки. Каждый день они просыпались и засыпали рядом, совершенно обыкновенно и запросто объединив свои жизни.

После визита к доктору Мадейскому Эва отвезла Бартека в свой бывший дом. С момента ссоры с отцом контакты с семьей свелись минимуму и приобрели официальный характер. Это было трудно, поскольку Бартек начал лечение после того, как Александр перевел сто тысяч на его счет в фонде. Этой суммы было достаточно, чтобы начать терапию, но на дальнейшее лечение требовалось в несколько раз больше. «Я работаю над этим», – говорил Алекс. Эва задумывалась, что же дальше, и, хотя это было чуждо ее характеру, без дополнительных вопросов полагалась на него. Просто он уже так много для нее сделал, спас из стольких затруднительных положений, что врожденный скептицизм был отправлен в отставку.

В ситуации, когда Бартусь расцветал, почти ежедневно открывая, что может делать что-то новое, невозможное для него раньше, семейный конфликт выглядел совершенно неестественным. Однако слова, которые были сказаны, нанесли болезненные раны обеим сторонам, и ничто не могло изгладить их из памяти.

Эва и отец отработали до совершенства ухищрения, позволяющие им избегать непосредственных контактов, и Ханке с Маней, хочешь не хочешь, приходилось выполнять функции связных между ними, когда нужно было что-то передать. Однако и с ними отношения Эвы сильно изменились в сторону охлаждения. «Что же, возможно, так и должно быть, – думала она, когда немного остыла и начала привыкать к новой ситуации. – Если они не могут понять меня и мой выбор, возможно, самое время пересмотреть некоторые вещи. Я не буду извиняться за то, что счастлива. Если они не могут с этим смириться, это их проблемы».

Впрочем, ничто не могло омрачить переполнявшую ее радость. Ее теперешняя жизнь напоминала сказку, но была во сто раз лучше, так как все происходящее оказалось реальностью. Однако ошибался тот, кто думал, что она соблазнилась блеском богатства или чередой непрерывных развлечений, которые бросал к ее ногам Александр. Нет, дело было совсем в другом – во всех тех переживаниях, которые дарил он ей ежедневно и которые не имели ничего общего с деньгами. В уверенности, что всегда, когда нужно, он окажется рядом, готовый за нее пойти в огонь и в воду. В чувстве, что рядом с ним ничего плохого с ней не случится. В том, каким он был отзывчивым человеком и как легко мог рассмешить ее до слез. Как его интересовал ее мир. Наконец – хотя в список каждый день добавлялись новые пункты – в том, куда он увлекал ее, когда они оставались наедине и на первый план выходили первобытные инстинкты.

Поэтому Эва легко подавляла тревогу, которая начинала ее беспокоить при мысли о ситуации, сложившейся между ней и семьей. Что ж, ее жизнь сделала резкий поворот, принеся такое счастье, о каком она не могла даже мечтать. Возможно, семейный конфликт и оказался платой за него.

* * *

Нужно посмотреть правде в глаза – это был не самый продуктивный день в ее жизни. С самого утра Эва не могла взяться за дело. Кофе, просмотр газет, проверка электронной почты, ломоть хлеба с малиновым вареньем после кофе, проверка степени созревания слив в саду возле дома, перекладывание по-новому подушек на диване – все было сегодня лучше, чем корпеть над сокровищами библиотеки. «У всех иногда бывают такие дни», – утешала себя Эва, включая чайник. На этот раз ей захотелось выпить чашечку чаю.

Дверной звонок вырвал ее из задумчивости. Интересно, кто это? Время было обеденное, но она никого не ждала. Алекс, даже если бы неожиданно вернулся из Марадок, куда поехал на целый день, не стал бы звонить – у него был пульт, открывающий ворота. Эва подошла к домофону. На экране не слишком четко виднелось лицо молодого человека, смотревшего в неопределенную точку ниже кадра. Эве он был незнаком: скорее всего, парень не из деревни.

– Кто?

Эва подпрыгнула как ужаленная. Из-за ее спины появилась рука и нажала на кнопку, позволявшую разговаривать со стоящим у ворот. Первый испуг, вызванный неожиданным нарушением личного пространства, сменился раздражением. Не приходилось гадать, кто застиг ее врасплох. Это было очевидно: в действие вступил ее личный, неутомимый домашний упырь и непревзойденный образец заботы об Александре в одном лице. Эта женщина демонстрировала неправдоподобную (учитывая ее комплекцию, которую при всем желании нельзя было назвать миниатюрной) способность бесшумно появляться в любом месте дома – чаще всего именно там, где ее никак не ждали.

– Добрый день, Тимон Гурка. Телевидение ПолТВ. Пан Александр Кропивницкий дома? – ответил стоявший у ворот голосом, искаженным электронным устройством.

– Нет. – Малгожата не играла в вежливость.