Ньяя-сутры. Ньяя-бхашья.

Обоняние и т. д. не воспринимают собственный запах и т. д. Почему же? Потому что индрии, начиная с обоняния, суть то, что они есть, благодаря собственным качествам. Обоняние фиксирует внешний запах вместе со своим собственным, выполняющим то же назначение[539], но оно не может фиксировать свой [собственный] запах [отдельно] вследствие слабости вспомогательного фактора[540]. Так же обстоит дело и с остальными [индриями] (70).

Оппонент. Но если запах [обоняния] — вспомогательный фактор [восприятия внешних запахов], почему бы ему не быть [отдельным] объектом чувства обоняния?

За отсутствием фиксации самого себя (71)

Tainaiva tasyāgrahaṇācca

Индрии не воспринимают [собственные] качества. Это было бы равносильно высказыванию: пусть глаз, подобно тому как он фиксирует внешний предмет, фиксирует и самого себя. В обоих случаях одинаково отсутствуют основания для познания[541] (71).

Оппонент.Это неверно, ибо воспринимается качество звука (72)

Na śabdaguṇopalabdheḥ

Неверно, что индрии не воспринимают собственные качества, ибо слух воспринимает свое же качество — звук[542] (72).

Найяик.Он воспринимается вследствие того, что субстанции и качества друг от друга отличаются (73)

Tadupalabdhiritaretaradravyaguṇavaidharmyāt

Пространство, обладающее качеством звука, не становится тем самым индрией, а звук — проявителем звука. Неверно и то, что обоняние и прочие [индрии] воспринимаются как фиксирующие собственные качества или что о них [можно] сделать [подобное] заключение. Можно, [напротив], прийти к выводу о том, что звук фиксируется ушным пространством или что пространству принадлежит качество звука. [В данном случае] признается остаточный вывод. Атман может быть [лишь] слышащим, а не инструментом [слышания]. Если бы, [далее], ум-манас был инструментом [слышания], то не было бы глухих. Земля и т. д., способные к [«конституированию»] обоняния и т. д., не способны к тому же в случае со слухом. Остаются, следовательно, ухо и пространство. При отсутствии альтернатив пространство и будет органом слуха[543] (73).

Часть 2

[Исследование вечности познания]

Вступление

Были исследованы индрии и [их] объекты. Теперь очередь [по перечню в I.1.9] за познанием — вечно оно или невечно?

Откуда [это] сомнение?

Сомнение — вследствие сходства и с действием, и с пространством (1)

Karmākāśasādharmyātsaṃśayaḥ

В познании наблюдается [такое] общее свойство с ними, как неосязаемость, отличие же [от них] — его возникновение и уничтожение; не наблюдаются в нем и взаимопротивоположные [характеристики] вечного и невечного. Отсюда и сомнение (1).

— Но это сомнение безосновательно. Ведь каждый наделенный телом ощущает [собственное] познание как невечное — подобно удовольствию и т. п. Имеется же сознание: «Я буду познавать», «Я познаю́», «Я познал». Но без возникновения и уничтожения нет распределения трех времен. Потому невечность познания выводится [уже из признания] распределенности трех времен. И это [положение], устанавливаемое через источник знания, указывается также в [нашей] науке: [чувственное познание] обусловлено «контактом индрии с объектом» (I.1.4), «Выводной знак ума-манаса — отсутствие одновременности [чувственных] познаний» (I.1.16) и т. д. Потому сомнение [по рассматриваемому вопросу] безосновательно.

— [Предстоящий] раздел и посвящен опровержению [определенного] взгляда.

Санкхьяик, придерживаясь его, утверждает, что познание, будучи внутренним инструментарием пуруши, является вечным[544]. И предлагает обоснование [этого положения]:

Ввиду узнавания объектов (2)

Viṣayapratyabhijñānāt

Что же такое это узнавание? Соединение двух познаний, направленных на один предмет, [в виде]: «Тот предмет, который я познал, я познаю [и сейчас]». И оно может иметь место лишь при Длительности познания. При различности же [фрагментов познания], возникающих и уничтожающихся, узнавание было бы невозможным: один [фрагмент] не может узнавать познанное другим[545] (2).

Найяик.Это — не аргумент, поскольку он [относится к] «равным обосновываемому» (3)

Sādhyasamatvādahetuḥ