Ньяя-сутры. Ньяя-бхашья.

Этот [«познающий»] познает таким образом: «Это для меня средство осуществления радости, а то — страдания» — и, так познав, стремится достичь первого и избежать второго. Когда [он] руководствуется желанием приобретения [чего-либо], то начинает действовать, [употребляя] специальные усилия, с целью обретения причины счастья, а когда движим желанием избежать [чего-либо], то устраняется от действия, [стремясь] избавиться от причины страдания. Таким образом, знание, желание, неприязнь, усилие, удовольствие и страдание связаны с одним [началом]. Познание, желание и активность имеют одного агента и один субстрат. Потому желание, неприязнь, усилие, удовольствие и страдание суть атрибуты «познающего», а не бессознательного [начала][571]. [Непосредственное] наблюдение у себя начинаний и воздержания от них позволяет сделать заключение о том, что они есть и у других[572] (34).

[Материалист же], считающий материальные элементы сознательными, утверждает:

Наличие желания и неприязни нельзя отрицать также у земли и других [материальных элементов], ибо [и у них] присутствуют их признаки (35)

Talliṅgatvādicchādveṣayoḥ parthivādyeṣvapratiṣedhaḥ

Желание и неприязнь характеризуются действием и бездействием, следовательно, тому, чему присущи действие и бездействие, присущи также и желание, и неприязнь, и познание. Таким образом, наблюдая в теле, состоящем из земли, воды, огня и ветра[573], действие и бездействие, [можно заключить] о присущности ему желания, неприязни и познания, следовательно, и о [его] сознательности (35).

Найяик. [Это ложно] исходя из наблюдения действий и их прекращений [также] у топора и т. д. (36)

Paraśvādiṣvārambhanivṛttidarśanāt

В теле сознание отсутствует. Если верно, что присущность [чему-либо] желания, неприязни и познания [выводима] из наблюдения действия и бездействия, то [можно заключить] о сознательности через наблюдение действия и прекращения оного также и [любого] орудия, начиная с топора.

Материалист. Но телу [всегда] присущи желание и т. п., а действие и бездействие [любого] орудия, начиная с топора, не обязательно [указывают на желание и т. п.].

Найяик. Тогда [ваше положение о том, что], наблюдая в теле, состоящем из земли, воды, огня и ветра, действие и бездействие, [можно заключить и] о присущности ему желания, неприязни и познания, теряет силу аргумента.

Материалист. Но пусть [положение]: «Наличие желания и неприязни нельзя отрицать также у земли и других [материальных элементов], ибо [и у них] присутствуют их признаки» (III.2.35) — имеет другой смысл. А именно действие у материальных элементов, начиная с земли, есть [особая] активность, признаком которой является [особая] структура частей в движущихся и неподвижных телах, у камней же и т. п., ввиду отсутствия [этих] признаков, бездействие есть отсутствие специфической активности; желание же и неприязнь характеризуются действием и бездействием. Так из этого наблюдения [выводится] присущность земляным и прочим атомам желания и неприязни, а потому установлено, что материальные элементы сознательны.

Найяик. Это не аргумент, ибо [ничто из названного] не наблюдается в кувшинах и т. п. [По вашей логике], действие как особая активность, признаком которой является [особая] структура частей, должно быть и у земляных компонентов кувшина и т. п., а у песка — бездействие как отсутствие специфической активности. Но присущность глине и песку желания, неприязни, усилия и познания нельзя [вывести] из наблюдения [у них] действия и бездействия, а потому и [ваше положение]: «…ибо [в них] присутствуют их признаки» — нельзя [считать] аргументом (36).

Специальные признаки — совпадение и отсутствие оного (37)

Niyamāniyamau tu tadviśeṣakau