Няка

– Даже если эти трупы стали следствием подпольной торговли нелицензированными препаратами? Это уж точно по части вашего ведомства!

– Действительно, мы обнаружили в «Аполло» 30 ампул просроченного пиридоксина. Вы это имеете в виду? В таком случае успокойтесь: умереть от этого очень трудно. Разумеется, это не для печати…

– Ах, оставьте этот ваш пиридоксин! Я говорю о нелегальном распространении в клубе неапробированного препарата. Первая жертва – клиентка Ульяна Кибильдит. Вторая – клубный врач Марина Ревягина. Ее пять дней назад при загадочных обстоятельствах сбила машина.

В чиновнике боролись любопытство и благоразумие. Взбалмошная посетительница излагала занятное.

– Это, конечно, дело прокуратуры, – смягчился Александр Иванович, – но мне чисто по-человечески интересно: почему вы внесли в список жертв клубного врача?

– Потому что она погибла в тот вечер, когда должна была продать одному человеку то самое нелицензированное средство.

– Что это за средство? Вы его видели? Можете предоставить образцы?

– Да откуда же мне их взять?!

– Вот видите. Получается, это только ваши догадки. Что касается первого случая, то мы имеем заключение патологоанатома. Смерть Ульяны Кибильдит наступила по естественным причинам. Пока не вижу никаких оснований подвергать это сомнению. Я не прокурор, но уверен, что и в прокуратуре вам скажут то же самое.

– Значит, незаконный оборот лекарственных средств – это не ваше? Значит, вам все равно, что в клубах распространяют отраву? От которой гибнут люди? Знаете, что? Повторите-ка мне это на диктофон, а завтра не забудьте купить свежий номерок «Девиантных», – Рыкова полезла в сумку, но на полпути словно передумала: – А ведь я к вам не ругаться пришла. Я думала, что мы станем с вами союзниками в этом деле.

– Да в каком деле, уважаемая… как вас… вы не представились даже…

– Но вижу, вас не интересуют ни судьбы жителей Эмска, ни собственная карьера. А ведь могли бы так славно пропиариться в нашей газете! А там, глядишь, прокуратура бы подтянулась, вышли бы на след отравителей…

– Что за фантазии, это вне моей компетенции..

– …вам бы орден дали… ну, или премию большую, в Москву бы перевели, – Рыкова вдохновенно рисовала радужные перспективы. – А для этого всего-то надо поддержать меня в моем смелом расследовании.

Чиновник сделался непроницаем.

– Ничем не могу помочь. Я должен спешить, – он поднялся из-за стола. – Однако, я не прощаюсь с вами совсем. Если вашими домыслами заинтересуются Никита Иванович и Лев Сергеевич, так и быть, подключайте меня. Помогу, чем смогу.

Никита Иванович был главой Эмского ГУВД, а Лев Сергеевич возглавлял региональное министерство здравоохранения. Оба были очень закрытыми людьми, избегающими контакта с прессой. Прорваться к ним на личную беседу у Зинки не было никакой возможности…

* * *

Несмотря на поздний час, в сауне было многолюдно. В одной из релаксирующих Зина опознала Катю Стражнецкую. Видимо, нотация Казаринова подействовала на нее, поскольку ее телеса были втиснуты в чисто символическое синее бикини и вываливались оттуда, словно убегающее молоко из кастрюли. Лицо Катюшки выглядело расстроенным.

– Зин, я совсем запуталась. И посоветоваться не с кем.

– А я на что? Рогоносец, что ль, узнал про твой роман?

– В том-то и дело, Зин, что нет никакого романа, – горько улыбнулась Катюшка. – Кирилл никак не решается объясниться со мной.

– Что, вы уже прошли все мышцы? Наверняка есть такие, показать которые он сможет, только признавшись тебе в любви.

– Передо мной словно встала стена. Я же вижу, что не безразлична ему, иначе бы он не был таким вежливым и внимательным.

– Ах, Катя, Катя, – Рыкова покачала головой, обдумывая внезапно родившуюся идею. – А ты-то сама любишь его? Не просто ли это увлечение смазливой мордашкой и круглой попкой, как это было с Костиком?

– Я уверена, что ко мне пришло настоящее зрелое чувство, – со слезами в голосе сказала Катюшка. – Не понимаю, почему он медлит.

– Это все очень легко объяснимо. Ты кто? Величина. Жена уважаемого в городе человека. Самодостаточная личность. Наконец, просто интересная дама с двумя высшими образованиями и широким кругозором. А он? Выходец из низов. Холоп без гроша за душой, – чтобы создать желаемый контраст, Рыкова не жалела красок. – Что же удивительного в том, что он не смеет притязать на что-то большее?

– Но мне рассказывали, что все эти тренера и массажисты, наоборот, ведут себя очень нагло…

– Ведут, – кивнула Зинка. – И твой Кир, я уверена, был точно таким же. Но случилось непредвиденное.

– Что же? – шепотом выдохнула Катюшка.

– Он полюбил, – голосом доброй феи отвечала Рыкова. – Но думаю, еще долго не решится тебе об этом сказать. Поэтому судьба вашего романа – только в твоих руках.

– Но что, что я должна сделать?

– Нужно искусственно создать такую ситуацию, в которой герой будет вынужден самораскрыться. Короче, под каким-то удобным предлогом замани его в укромное местечко и дожми, – Рыкова сама поражалась, как умно и ненавязчиво она подталкивала доверчивую Катюшку на путь порока.