Нянь, или мужчину вызывали?

— Чересчур и для тебя, и для детей, и для меня. Ты нужна нам, а тебе нужно наслаждаться жизнью и вырваться из этой гонки. Ты же бежишь как белка в колесе…

— Филип, я не хочу сейчас об этом разговаривать. Я не знаю, что будет дальше. В чем-то ты, возможно, прав.

По коридору прошла толстая старушка с подносом, полном сандвичей с помидором, и я взяла себе три. Филип с упреком посмотрел на меня, а потом огляделся с таким видом, будто я стащила со столика фарфоровую шкатулку и положила себе в карман.

— Слушай, Филип, я сегодня не обедала. Эти сандвичи не особенно сытные, а мне уже и так нехорошо.

— Тебе ни к чему успокаивать нервы калориями.

— Привет! — Это Сюзанна. На ней был черный вязаный крючком свитер от Шанель, шикарная блузка с рюшечками и узкая юбка; она шепотом давала указания экономке, поправляя при этом широкое белое коралловое колье. — А вот и наша мисс Раздувательница Бури! Джейми, это было потрясающе! — Она обняла меня и продолжила, все еще удерживая меня за плечи вытянутой рукой. — И как у тебя храбрости хватает? Ты смотрела сегодня кабельные каналы? Они только об этом и говорят.

— Да-да, от всего этого голова кружится. — Меня уже начинало тошнить.

Мой мобильник снова зажужжал. Я глянула на номер. Неужели Гудмэн не может справиться сам? Неужели Эрик, раз уж он у нас опытный политический журналист, не может обойтись без меня хотя бы полчаса, пока я отвожу детей в пятницу после обеда на детский праздник?

— Неужели эти люди не могут оставить тебя в покое? Ты же в гостях! — сказала Сюзанна, изумленно вскидывая руки. — Не знаю, как ты справляешься.

Она пошла прочь, а Филип — за ней.

— Позволь мне поцеловать именинника! — крикнул он ей.

Игнорировать жужжание становилось уже проблематично: три звонка подряд, кажется. Я полезла на дно сумочки и опоздала всего на долю секунды. Когда я проверила номер звонившего, то увидела, что все четыре раза мне звонил Эрик. Не Чарльз. Не Гудмэн. А Эрик. Такое проигнорировать было невозможно. Эрик мне звонил, только когда он вне себя.

Сразу три матери указывали на меня одной из старушек-официанток в черных платьях и белых фартуках; она направилась ко мне. Я сразу поняла, в чем дело. Это Эрик. Чарльз дал ему городской телефон Сюзанны.

Что-то явно не так. Моя смутная тревога по поводу Терезы грозила обернуться профессиональной катастрофой. Я так и знала. Сердце у меня лихорадочно забилось, Я вскочила на ноги и сшибла со столика кока-колу в хрустальном бокале за восемьдесят долларов; бокал разбился, и тысячи осколков разлетелись по паркету из красного дерева. Все дети обернулись в мою сторону. Клоун Билли снял свою черную шляпу и уставился на меня, прекратив представление. Звук тромбонов медленно затих. Я встала и тут же поскользнулась на луже, прямо как на банановой кожуре, но удержалась, схватившись за угол дивана, — правда, при этом чуть не снесла старинную лампу в виде вазы. Одна из матерей схватила лампу, стараясь удержать ее.

Родители по всей комнате смотрели на меня, и на лицах у них было написано вежливое, элегантное и сдержанное: «Да уймитесь же, наконец, леди». Пес подбежал к луже и начал лакать кока-колу. Я с силой оттянула его за ошейник, чтобы он не порезал себе язык.

— Филип! — закричала я, как ненормальная. Но он куда-то запропастился. Никто даже не пошевелился.

— Питер!

Питер пробился сквозь толпу, словно Майкл Джордан в атакующем броске, перепрыгнул обитый зебровой тканью пуфик и схватил меня за руку.

— Джейми, с собаками я разберусь, иди поговори по телефону. — Он встревожено посмотрел мне в глаза, так, словно кто-то умер. Впрочем, как оказалось, дело было даже хуже.

Я сняла трубку, прижала ее к груди, закрыла глаза и прошептала:

— Пожалуйста, Господи, спаси меня на этот раз, пожалуйста. — Потом я сделала глубокий вдох и поднесла трубку к уху: — Джейми Уитфилд слушает.

— Ты ее смотришь? — взревел Эрик.

— Что смотрю?

— Пленку с Терезой, она выходит в пять на «Канале новостей и фактов».

— Какая пленка с Терезой? — спросила я, чувствуя привкус горечи ко рту.

— Я не знаю, — ответил Эрик, — но «Новости и факты» только что объявили, что у них пленка от Терезы Будро, которую им прислали анонимно в конверте с эмблемой «Правого дела». — Ведущие «Канала новостей и фактов» прямо-таки облизывались каждый раз, когда «крупные средства массовой информации» и «либеральная медиа-элита» допускали промахи. Они круглые сутки ругали нас за выпуск записей Терезы Будро, называя ее лживым, мстительным отвергнутым ничтожеством, едва знакомым с Хыои Хартли.

— А где Чарльз? — в панике спросила я.

— Здесь, со мной. — На другом конце трубки послышались какие-то приглушенные звуки. — И, Джейми, не забывай: ты не одна. Мы команда, и командой будем со всем этим справляться. Мы оба в этой каше, и я тебя не брошу. — Во рту у меня так пересохло, что язык чуть не прилип к кебу. Я жестом попросила одну из официанток принести мне имбирного пива. Она сделала вид, что не понимает меня.