Нянь, или мужчину вызывали?

Я закрыла глаза. Могла ли я принять более верное решение? Я сказала себе, что с учетом имевшейся у меня информации я сделала все, что могла. Я профессионал. Я принимала решения по-взрослому, а потом жила с их последствиями.

Чарльз продолжил:

— Именно этого я боялся…

— Чарльз, да заткнись ты, маленький… — Магуайр заставил себя умолкнуть, потом продолжил: — Какой мне сейчас толк от твоего «я же вам говорил»? Сюжет прошел! Тридцать секунд. Всем заткнуться! — Мы все молча уставились на рекламу «Уроков тайбо на видео от Билли Блэнкса». Наконец, на экран под низкий гул барабанов змейкой выскользнул заголовок: «Сенсационный эксклюзивный репортаж „Канала новостей и фактов"».

«Добрый день, с вами я, Уильям О'Шонесси, с сенсацией от «Канала новостей и фактов». История Терезы Будро получила необычайное продолжение. Специально для «Новостей и фактов» Тереза Будро расскажет другую историю. И эта история грозит бедой не столько конгрессмену Хартли, сколько руководству Эн-би-эс. Давайте же посмотрим интервью».

Я закрыла лицо руками, прижимая к уху молчащую трубку. Я не могла на это смотреть. Потом взглянула в щелочку между пальцами. Питер сидел рядом, зажимая руками рот.

— А-а, черт!

Это был Эрик. Я услышала в трубку, как об пол разбивается целая банка драже.

Глава 31 Бомба Будро

От Терезы веяло покоем и красотой. И злом.

Она стояла на фоне обобщенно-тропического пейзажа, прямо как Осама на фоне обобщенно-афганской пещеры. За спиной у нее покачивались на ветру пальмы, где-то вдали поблескивала лазурно-голубая вода. Ветер усилился, и несколько прядей кудрявых светло-русых волос упали ей на лицо. Она заправила длинные пряди за уши; лучик послеполуденного солнца скользнул в ее зеленые глаза, превратив их в прозрачные озера. Это могло быть какое угодно побережье южного полушария.

Она опустила взгляд, словно пытаясь собраться с мыслями, потом медленно подняла голову и уверенно посмотрела в камеру. Глубоко и горделиво вздохнув и выставив при этом вперед свою красивую грудь, Тереза заговорила.

«Несколько месяцев назад я разработала план. Вместе с близким другом, имени которого я не стану здесь называть».

— Вот именно! «Правое дело»! Я так и знал! — закричал в динамике Чарльз.

— Чарльз, заткнись! — завопил Билл Магуайр.

«Мы провели нечто вроде эксперимента. Эксперимента с тем, что мои друзья и я называем популярными средствами массовой информации…»

— Тьфу ты черт! — заорал Гудмэн.

— Ого, — негромко сказал Питер.

«Мы хотели проверить, насколько легко будет попасть на национальный телеканал новостей, такой, который работает на либералов. Так что мы нашли продюсера и ведущего, которые страстно рвались погубить любого добропорядочного республиканца, в которого им удастся запустить когти…»

По щекам у меня покатились слезы, падая на колени, словно дождевые капли. Мне хотелось спрятаться у Питера в объятиях, но я удержалась. Так что я справилась сама, крепко прижав трубку к уху и опираясь подбородком на руку.

«…И мы хотели узнать, насколько далеко популярные средства массовой информации готовы зайти, чтобы погубить любого патриотически настроенного республиканского лидера — любого человека с консервативными убеждениями, из тех, что составляют силу Америки. Мы хотели узнать, опустятся ли они до того, чтобы выпустить в эфир упоминание о содомском грехе. Но им было наплевать. Они просто взяли и сделали это. Наняли каких-то несчастных аудиоэкспертов, использовали пару квитанций в качестве доказательства, — а еще зовут себя надежными журналистами… Как доказали я и мои друзья, эти люди пустят в эфир что угодно, Лишь бы это «что угодно» служило поводом к критике правых в этой стране.»

— Сука, — сказал Чарльз.

«…Итак, дамы и господа, я официально заявляю и клянусь душой моей, дорогой покойной мамочки, что у меня никогда не было романа с конгрессменом Хьюи Хартли. Я никогда не занималась с ним содомским грехом…»

Еще с минуту мы слушали сладкую патриотическую пропаганду, потом экран потемнел, и на нем возникла физиономия Уильяма О'Шонесси, который с торжественным видом приступил к обсуждению содержания записи; на губах его играла самодовольная улыбочка.

Кто-то ударил кулаком по столу с такой силой, что мне пришлось отодвинуть трубку от уха.

Теперь Билл Магуайр обратился к своей команде.

— Джейми, Чарльз, Гудмэн, Эрик. Нас, друзья мои, поимела чертова шлюшка из захудалой забегаловки. Чтобы через тридцать минут у меня на столе был всем пресс-релизам пресс-релиз. Нет, через двадцать минут. Слушайте меня: это война. И нам нужно серьезно врезать блоггерам-партизанам. Если уж нам погибать, то только в бою, с мечами наголо и высоко поднятой головой. Всем до свидания. — Он захлопнул за собой стеклянную дверь кабинета Эрика. Я представила, как он шагает по студии, полной молчащих сотрудников.

Я негромко всхлипывала, не в силах говорить. Наконец, из трубки послышался голос Чарльза.

— Джейми? Ты тут?

Я с трудом отозвалась:

— Да.

Моя жизнь превратилась в какой-то сюрреалистический ужастик.

Тут заговорил Эрик: