Няня

Упав на колени, я обняла худенькое тельце Брэндона и взглянула вниз.

Из желтого песка торчала грудная клетка. Пронзительно белая под прямыми лучами солнца, мерцающая, она казалась нереальной. Кто мог вырыть могилу так неглубоко, прямо за домиком для гостей?

Я почувствовала, что Брэндон дрожит. Резко поднявшись, я взяла его на руки и повернулась к могиле спиной. Но он продолжал ерзать, не в силах оторвать глаз от изогнутых белых костей. Брэндон так и не проронил ни слова, он не мог прийти в себя, и я слышала, что его сердце стучит, как у воробушка.

Чья это могила? Неужели он знает?

Неужели истории о доме для гостей — правда?

Все так же крепко прижимая Брэндона к себе, я наклонилась к его уху.

— Брэндон, милый, ты в порядке? — спросила я шепотом.

Он не ответил.

Из-за спины, будто издалека, за многие-многие мили отсюда, донесся голос Хизер, которая скороговоркой повторяла: «Мамины косточки! Мамины косточки!»

Часть 1

1

Двумя месяцами раньше

г. Нью-Йорк

— Что это ты пьешь? — закричала я.

Ничего не расслышав, Тереза лишь вопросительно посмотрела на меня. Мы перешли в бар в самом углу здания клуба, но и здесь было немногим спокойнее.

— Что это ты пьешь?

Ослепленная ярким светом Тереза продолжала смотреть на меня прищурившись.

— Что?

— Что… ты… пьешь? — попыталась я перекричать музыку.

— А-а… — Тереза подняла бокал.

Кубики льда зазвенели в темной жидкости. Это точно не кола — что-то гораздо темнее и гуще.

— «Рэд Бул» с «Йегермайстером». Вот попробуй, Эл. — Подруга сунула мне бокал.

Я сделала маленький глоток и тут же поморщилась.

— Отвратительно. Не пробовала ничего хуже.

— Точно, — улыбнулась Тереза.

Она взяла у меня бокал и подняла его, будто чокаясь.

Клуб, в котором мы сидели, называется «Пляжный», хотя поблизости никаких пляжей нет. Этот клуб — на Второй авеню, в восточной части Манхэттена. Наш любимый клуб, подземное убежище, куда мы сбегали почти каждые выходные.

Меня зовут Элли Сакс, мне двадцать четыре года. Зачем мне подземное убежище? Не спрашивайте. В клуб ведет длинная, темная, скрипучая лестница, похожая на те, что бывают в метро. Однако, спустившись до самого конца по шатким металлическим ступенькам, попадаешь в удивительное место, царство хрома и серебра, зеркал и ярких прожекторов.

Вдоль стен тянутся ряды серебристых столиков и кабинок, а между ними — танцпол. Красные и белые огни мечутся в такт с пульсирующим ритмом музыки.

В огромном зеркале потолка отражаются огни и фигуры танцующих. Я шла за Терезой к изогнутой стойке бара, смотрела вверх на отражения и думала — как здорово быть там, наверху, вместе с ними, яркой и грациозной, не касающейся хаоса здесь, внизу.

У стойки было людно. Но, как только мы подошли, две высокие девушки с длинными волосами в красных, украшенных вышивкой открытых топиках и коротких шортах встали, а мы тут же заняли их места. Я заказала, как обычно, бокал шардонэ, и вот тут меня и угораздило попробовать напиток Терезы.

Я с силой сглотнула, чтобы избавиться от мерзкого вкуса.

— Похоже на… на жвачку с робитуссином.

Тереза поднесла бокал ко рту и сделала большой глоток.

— Да уж! Ты права! Настоящая микстура от кашля! — засмеялась она.

Смех у нее мальчишеский, высокий и довольно хриплый, хотя на мальчишку она совершенно не похожа. Высокая и пухленькая, с большими зелеными глазами, которые смотрятся очень сексуально в обрамлении огромной шапки медных кудрей. Тереза обожает играть со своими локонами, укладывает их и так, и эдак.

— Все его пьют! Знаешь, кто дал мне его попробовать? Элли, ты помнишь Паоло? Того парня с почты?

Я поставила свой бокал на стойку.

— Ты встречалась с Паоло?

Тереза кивнула и захихикала.

— А он хоть понимает по-английски?

— Точно не знаю. В баре, куда он меня водил, было так же шумно, как и в этом. Я не разобрала ни слова. Потом мы пошли к нему. Он живет, кажется, на авеню А. Мы с ним особо не разговаривали.

Я покачала головой.

— Тереза, зачем он тебе?

Она накрутила на палец большую прядь.

— Хотела увидеть остальные его татушки.

Мы одновременно захихикали.

Я зажала ножку бокала между пальцами.

— Ну продолжай! Увидела?

— Да, — кивнула она. — Но у нас ничего не получилось. Когда я увидела одну из них там — ну, ты понимаешь, тату — мне пришлось уйти.

— Почему? Что там написано?

— М-А-М-А.

Мне не стоило пить — белое вино пошло носом. Я отплевывалась, задыхалась и смеялась одновременно.

Парень, сидевший рядом, обернулся.

— Ты в порядке?

У меня слезились глаза, и все же я смогла разобрать, что парень — просто супер. Похож на молодого Брэда Питта — длинные каштановые волосы, беспорядочно ниспадающие на плечи, и щетинистая бородка на мальчишеском лице.

— Надеюсь, выживу, — сказала я, вытирая нос рукой. Я потянулась за салфеткой, лежащей на стойке бара, и чуть не опрокинула бокал.

Парень подхватил его, прежде чем вино успело пролиться.

— Ну и реакция!

— Мне это просто необходимо, — его синие глаза загорелись, — через два года я буду хирургом.

И он протянул мне бокал.

Ясненько.