Няня для майора

Психует. Смешная такая. Ребёнок совсем. Вздыхаю. Подхожу и обнимаю девочку.

– Абесинка моя, я в норме. В аптеку нужно тебе, – тихо шепчу в волосы. – А в идеале – вообще к врачу.

– Зачем? – отстраняется от меня и непонимающе смотрит.

– Потому что мы не предохранялись, – щелкаю ее по носу.

– А, так ты залета боишься, да? – лукаво смотрит на меня.

– Смотрю, ты решила меня женить на себе? – отвечаю в тон, и…

Ба-бах. Твою через коромысло! Больно!

– Я никогда за тебя не выйду, понял?! Ты скотина, Бойков! Нет, хуже! Ты – Бабайка! Самый настоящий Бабайка! Я тут... Вся для него! А он… Да как... Ты... Ненавижу! Тюлень перемороженный! – раздается крик уже в районе лестницы.

Сам же оседаю на пол, практически в район осколков тарелки и остатков завтрака. Нет, я умею разбивать бутылки о лоб, или локти. Но вот тарелки о темечко… М-да, сдаешь ты, Бойков. Зато два факта я теперь знаю точно. Во-первых, от старости я не умру, однозначно! Во-вторых, я определенно нравлюсь Инне! И почему на моем лице расплывается улыбка?

Ощупываю голову на предмет крови. Сухо. Отлично. Медленно встаю. Мир не кружится. Прекрасно. Неторопливо направляюсь наверх, в комнату Абесинки. Дверь приоткрыта. Значит, ждет. Почти уверен.

Заглядываю внутрь. Кровать уже застелила. Сидит, Гошу обнимает.

– Инн, – плавно вхожу в комнату. – Ну прости, я не хотел тебя обидеть.

Присаживаюсь рядом с рыжиком на кровать. Пыхтит, как ежик. Такая смешная.

– Абесинка, ты мне правда очень нравишься, но пока не разберусь со всем дерьмом в своей жизни, я не готов обещать тебе вечность. И уж тем более, не хочу намеренно привязывать тебе к себе каким-либо способом.

Шумно выдыхаю. Опять ляпнул лишнее. Три тысячи чертей! Однако Инна отсаживает от себя Гошу и разворачивается ко мне.

– Ты мне не доверяешь, да? – О, женщины!

– И с чего ты сделала такой вывод? – беру ее руки в свои. Не сопротивляется.

– Об этом говорит твое поведение. То отталкиваешь, то…, – так мило смущается, щечки краснеют. – Ну ты понял.

– Да пойми же ты! Дело совсем не в тебе. У меня, как выяснилось, гнилое прошлое, – горько усмехнулся, стараясь скрыть вновь нахлынувшую боль. – Практически все, во что я верил – оказалось ложью. Ты – светлый и чистый лучик солнца! Чистая и нежная девочка. И я очень боюсь тебя сломать. Или разочаровать.

Инна начинает заливисто смеяться. Не понял! Я ей тут душу изливаю, а она – просто смеется?

Притягиваю ее за руки к себе. Упирается ладошками в плечи. Вопросительно заглядываю в глаза.

– Неужели ты думаешь, что мои глаза не видели, что руки брали?! Ты ж настоящий Бабайка волчьих кровей! – прикусывает губу, чтобы чуть отдышаться. – Но именно таким и нравишься!

Фух. Вроде бы разобрались. Волк, говоришь?

– Ай! – Прикусываю венку на шее и сразу же зализываю место укуса. – Дикарь!

Маленькие ладошки бьют по плечам. Повторяю манипуляцию.

– Антооон, – протяжно выдыхает мое имя Абесинка. – Разве нам не нужно ехать?

Она права, как никогда. Чем дольше тянуть, тем больнее будет. Все-таки, ложная надежда и прочее…

Утыкаюсь носом в шею и прижимаю рыжика покрепче. Как же хорошо и спокойно. Наверное, можно было бы сказать, что я счастлив здесь и сейчас. Но это не совсем правда.

– Ты права, Абесинка, – нехотя отрываюсь от своей малышки. – Десять минут тебе на сборы, и жду внизу. Чмокаю в нос и убираюсь из девичьей спальни от греха подальше. В конце концов, надо же давать девочке отдохнуть. Я же – как раз успею сделать укол в дорогу и убрать на кухне.

Удивительно, но ровно через десять минут мы покидаем дом и направляемся к машине. Открываю для Инны водительскую дверь.

– Антон, почему я за руль? М? – притормаживает с посадкой Инна, а в глазах пляшут чертята. – Мне кажется, ты прекрасно справишься сам, учитывая нашу, эм, физкультуру.

– В первую очередь, я хочу, чтобы ты развивалась, – отвечаю, как есть. Рыжик слегка напрягается. – В том смысле, что по моей инициативе ты осела в четырех стенах, хотя по своей натуре ты очень любознательна. Вот и познавай мир. Нам еще механику потом приручать.

– Мех-ханику? – вопросительно смотрит, а голосочек дрожит.

– Угу. И никуда не денешься, – чуть касаясь, целую в губы, и помогаю занять место.

Обхожу машину и усаживаюсь сам. Инна сосредоточенно смотрит перед собой. Уже успела пристегнуться.

– Так, – даю тихую команду я. – Заводи машину, включи передачу, но ручник не убирай. Сначала забьем конечную точку.

Абесинка выдыхает, но выполняет то, о чем прошу. Я вбиваю нужный адрес, встроенная программа прокладывает маршрут.

– Поехали, – так же тихо продолжаю я.

– Нет, – почти шипит в ответ Инна.

– Что значит нет? – чуть не рычу я.

– Ты не пристегнулся, – и сразу надувает губы.

– Не беси, Абесинка! Грудак болит. Какой, нах, ремень?

– Я думала, что ты – кремень. А ты так, картошка в мундире.

Снимает ручник, и мы плавно трогаемся. До меня не сразу доходит шутка. Я и правда, вареный какой-то. Едем молча. Фоном совсем тихо включаю музыку. Инна не возражает. Держится очень уверенно. Спасибо Капитошке. И все бы хорошо, если бы не…