Няня для олигарха

Я могла врать себе сколько угодно и сколько угодно пытаться скрыть от себя неудобную правду. Но она вставала передо мной с жестокой очевидностью. Мне уже не нужно беречь себя от глупой влюбленности и пытаться защитить сердце от грядущей боли. Все уже случилось. Я уже прикипела к своему боссу всей душой. Так, что оторвать будет очень трудно…

Дверь почти бесшумно отворилась, и мне на плечо мягко легла большая и теплая рука. Еще не поворачивая головы, я точно знала, кто сейчас стоит за моей спиной. Не зря же так затрепетало сердце, задрожали кончики пальцев, а аромат, исходящий из чашки, стал таким же сильным и вкусным, как и несколько дней назад.

Глава 23

Я обернулась, веря и не веря. Да, это был он. Наверное, было бы правильным в тот момент вежливо поздороваться, спросить, как прошла командировка или сделать еще что-то такое, что обязательно сделала бы обычная няня в рядовой ситуации.

Но, видимо, мои мысли и чувства в тот момент еще были во власти тех сладких мечтаний, которым я предавалась в одиночестве. И я, вместо всего перечисленного, восторженно улыбнулась и воскликнула:

– Не может быть!

Полагаю, все мои чувства и мысли были написаны у меня на лице крупным шрифтом. Во всяком случае, Станислав, кажется, с легкостью их прочитал.

– Очень даже может, – сказал он разом осипшим голосом.

А уже в следующее мгновение доказал мне, что он – вполне реален и осязаем. Стас накрыл мои губы своими, и страстно, требовательно поцеловал. Так, словно ждал этого момента все дни, пока отсутствовал. Реальность перестала существовать, а мои ощущения закрутило в опасном водовороте, выбраться из которого было невозможно. И я не спасалась, тонула, шла ко дну, гибла.

Но отказаться от этого было невозможно. Еще никогда поцелуи небыли такими волнующими, не кружилась с такой скоростью голова и не уходила из-под ног земля, лишая меня привычной точки опоры. Хотелось раствориться, отдаться, быть может, даже умереть, но не останавливаться.

Но я все же нашла в себе силы. И положив ладони на его плечи, постаралась оттолкнуть его от себя. Сначала слабо, едва напрягая обессилевшие мышцы, затем сильнее. Наконец, он отпрянул от меня и выжидающе посмотрел, словно хотел понять по глазам, почему я не подпускаю его к себе.

Боюсь, глаза выдавали совсем не те чувства, какие мне бы хотелось, и в них он мог прочитать только одно: продолжай, не оставляй меня. Поэтому я опустила ресницы, привела в порядок сбившееся дыхание и спросила:

– Зачем вам это?

– По-моему ответ очевиден, – Станислав продолжал испытующе смотреть на меня. И, хотя я все еще не смела поднять взгляд, чувствовала это каждой клеточкой своего тела.

– А вашей «заи» вам недостаточно? – тихо спросила я.

Для этого мне понадобилось собрать в кулак все свое мужество. Объяснения с мужчинами – явно не мой конек. А уж со Станиславом и вовсе было трудно.

– «Зая»? – мне показалось, что удивление в его голосе было вполне искренним. – Что еще за зверь? Я думал, мои девочки ограничатся котенком…

Он явно хотел разрядить обстановку, но получилось плохо. Я начинала злиться. Впрочем… это ведь я называла про себя эту его дамочку «заей». Для него она была девушкой с каким-то там именем и даже должностью. Он действительно мог не понять, кого я имею в виду.

Глупо как-то… Мне сразу же расхотелось что-то объяснять. И все-таки нужно было выяснить все здесь и сейчас. Конечно, никакие обвинения ему я предъявлять не могла. Но и он не имел абсолютно никакого права добиваться от меня чего-то, будучи несвободным человеком.

– Та девушка. Красавица с черным волосами. Я слышала ваш разговор, когда приходила оформлять документы. Я не хотела подслушивать… Просто было громко Она называла вас «заей» и «Стасиком», а значит…

– Что она всех так называет! – рассмеялся Стас. – Я так понимаю, вы имеете в виду Свету?

Я пожала плечами. Вообще-то она не представилась, когда мерила меня презрительным взглядом.

– Так вот, – продолжал Стас, немного повеселев. – Светик зовет «заями» всех мужчин, невзирая на их возраст и положение в обществе. И всех – значит всех. Она даже для министров не делает исключения. Папа у нее такой, что никто особенно не возражает…

– Не врите! – возмущенно воскликнула я, и сама оробела.

Станислав посмотрел на меня удивленно и в голосе появился знакомый холодок:

– Я не вру. С чего вы это взяли?

Ну конечно! Как будто меня этим можно обмануть. Пользуется правилом «Всё отрицай, даже если приперли к стенке»?

Возмутительно! Я резко встала с кресла.

– С того! Эта девушка приходила сюда. И весьма недвусмысленно предупредила, чтобы я не смела приближаться к «ее мужчине». К «ее мужчине»! Или министров она тоже своими мужчинами называет?

Почему-то мне было стыдно. Хотя что-то подобное должен был испытывать Станислав. Ведь это он пытался обмануть и меня, и свою подругу. Но он, кажется, чувствовал совсем другое. По крайней мере, протяжный стон, который последовал за моим рассказом, никак не походил на звук, который издают искренне раскаивающиеся люди.

– Да уж… Светик просто танк… в цветочек.