Няня для телохранителя

С удовольствием выползаю из салона машины, разминая конечности, и морщусь от того, как от моих движений болезненно тянутся корочки на ранах.

— Вероника! — слышу угрожающий рык позади себя.

Прикрываю дверцу, чтобы завывания папочки не разбудили ребёнка.

— Не изображай контуженного, Яровой. Лика спит.

Едва успеваю развернуться, как сильные руки сжимают талию и буквально впечатывают в мужское тело.

— Я рехнусь с тобой, — недовольно заявляет блондинистая морда и, как только я открываю рот послать его нахрен, вгрызается в мой рот.

Теперь охреневаю я. Яровой посреди бела дня при всём честном народе практически трахает мой рот своим горячим языком. Это нонсенс, но уже через пару секунд я про это забываю, как всегда попадая в омут сексуального безумия.

Его пальцы до боли стискивают моё тело, не давая никакой возможности отступить от его заведённого тела. Между ног разгорается пожар, что я моментально забываю про боль от ран. Протискиваю руки между нами, чтобы ухватить за воротник расстегнутой до половины рубашки и притянуть к себе ещё ближе, если это, конечно, возможно.

— Зар, Лика… — понимаю, что малышка может проснуться в любую минуту, придётся как-то объяснять девочке, почему её папа хочет сожрать её няню.

— Лика спит, и вообще, пора ей привыкать, — отрицательно мотаю головой. — Вот именно поэтому я никогда не прикасаюсь к тебе днём! — раздражённо выговаривает мне, пытаясь выровнять дыхание. Выходит так себе, в принципе как и у меня.

— Ой, а я думала, ты у нас птица только ночного залёта.

Голубые глаза режут мелкими льдинками, но мне уже привычно, так что просто стряхиваю с себя его отмороженность.

— Ванилька, лично тебя я могу драть круглосуточно, — язвит агрессор, но я уже улыбаюсь.

Комплименты у Ярового всегда крайне специфичны, к ним тоже надо привыкнуть.

— Ой, значит, моя персона будит в тебе несытного и крайне неутомимого зверя. Зар, ну ты такая няшка! — звонко целую его в подбородок, выше без каблуков всё равно не достаю.

Панталонович подвисает, чем я и пользуюсь, пытаясь выскользнуть из удавки питона. Недалеко успела. Уже более нежный обхват меня под грудью, и я спиной врезаюсь в него.

— Твоя персона, помимо всего прочего, будит во мне старое как мир желание — приковать тебя к кровати — раз ходить не научилась, под машины падаешь.

— Согласна, Захар Панталонович, лучше падать под мужиков — и мягко, и приятно.

Тот рычит, закипая как чайник, что ещё немного и крышечку сорвёт. Надо бы отойти, чтоб кипяточком не ошпарило.

— О! Вероника, добрый вечер! — громогласно раздаётся с порога большого дома, что я даже рассмотреть толком не смогла из-за наездов нервного божества.

— Граф де Бомарше, очень приятно, — тушуюсь под взглядом этих жутковатых глаз и заодно пытаюсь отлепить руку Ярового от себя.

Вроде бы, я громко кричала в прошлую встречу, что между мной и работодателем ни разу член не проскальзывал.

— Для своих просто Леонардо, — поправляет и переводит взгляд поверх моей головы. — Захар, отлипни уже от девушки, а то как лепрекон над златом.

— С уважением, Лев Николаевич, но не мне вам советы раздавать. Сами быстрее зачахнете без своего злата.

Тот весело ухмыляется, складывая руки на груди.

— Захарушка, а ты, оказывается, ревнивец и жуткий собственник. Кто бы мог подумать.

Я потеряла нить их беседы ещё сразу при упоминании сказочных персонажей, ибо под шумок разборок с графом всё-таки аккуратно отделилась от мужского тела.

— Леонардо, вы меня извините за неожиданное появление, — встреваю в беседу ради смены темы. — Просто случился небольшой форс-мажор, и Захар Пантелеймонович решил самолично устроить мне инквизицию.

— Небольшой? — снова заводится Яровой, что хочется его стукнуть кулаком в лоб. — Упасть на дорогу перед машиной — это небольшой?!

— Но всё же хорошо. Машина успела затормозить.

— А если бы не успела? А, Вероника?!

Возвожу глаза к небу. Вот зачем мне снова напоминать, и так только недавно дёргать всё тело перестало.

— Ну, тогда ты бы сейчас зудел над хладным трупом.

— Так, стоп! Оба выдохнули! — строго вклинивается граф, спускаясь к нам. — Вероника, пойдём в дом. Тебе надо выпить чаю, а кому-то сходить в тренажерный зал.

Третьяков приобнимает меня за плечи, собираясь проводить на кухню.

— Граф, руки уберите, пожалуйста, — холодным тоном отсекает Яровой, что я сама спешу поскорее отпрыгнуть в сторону.

— Ну, ты самец, Зар! — нисколечко не смутившись, восхищённо тянет Леонардо, но меня больше обнять не пытается.

И правильно. Вид у моего агрессора такой буйный, взгляд тяжёлый, и правда ещё руку своего начальства откусит.

— Я сам отведу. В машине Лика спит, кто-то сегодня мечтал её увидеть.

Третьяков шутливо кланяется, но, едва мы отходим, начинает громко ржать, что совсем не похоже на смех человека его ранга.

— Что это с ним? — с опаской кошу глаза назад, но Яровой тащит меня как танк вперёд к дому.

— Рехнулся от любви, а ведь я ему сразу сказал, что Клара ему мозги поправит.

Улыбаюсь, забывая о своих бедах. Ведь как здорово видеть реально счастливых людей.

Глава 16

Захар