Няня для волшебника

— Я не прячусь от своих бед, — сказал я, давая понять, что со мной не стоит спорить. Рано или поздно мы бы все равно встретились с Ингой, так зачем откладывать неизбежное…

Спорить никто не стал, только Дора посмотрела так, словно я шел на войну.

В каком-то смысле так и было. Я старался сохранять спокойствие, но возле открытых дверей в гостиную мной овладела какая-то тягучая тоска, и мир посерел — так бывает на старых кладбищах, где под корнями деревьев прячутся надгробия, за которыми таится угрюмое древнее зло.

Впрочем, Инга ничем не напоминала чудовищ — изящная молодая женщина в дорогом платье поднялась навстречу мне из кресла, и мягкий голос, похожий на журчание тихого ручейка в траве, произнес:

— Мартин. Рада видеть тебя живым и здоровым.

Этикет требовал подойти к даме и поцеловать ей руку. Напомнив себе о том, что в траве прячутся не только ручейки, но и змеи, я сел на диван и, сцепив пальцы на колене, поинтересовался:

— У тебя хватило ума и совести прийти сюда?

Инга одарила меня белозубой улыбкой и опустилась в кресло. Стройная, легкая, она была похожа на туго натянутую струну. Коснись — и будет музыка. Или полетит стрела. Я против воли вспомнил тепло и запах ее кожи, волосы, рассыпанные по подушке, гибкое тело, которое извивалось подо мной, задыхаясь от страсти, и голос, умолявший: еще, Мартин, еще… Это была тяжелая страсть, помрачающая рассудок, и Инга прекрасно понимала, какое впечатление сейчас производит на меня. Она нисколько не изменилась.

— А что не так? — ответила она вопросом на вопрос. — Я рада, что ты жив. Я рада, что ты проснулся. Мартин, я хотела обсудить с тобой вчерашнее происшествие на балу.

Я криво усмехнулся и махнул рукой.

— Говори.

Инга отдала мне короткий поклон.

— Разумеется, ты понимаешь, что я не имею никакого отношения к этому бесчинству, — промолвила Инга тоном оскорбленной добродетели. — Полиция пришла ко мне рано утром, удовлетворилась моим алиби, но я решила все-таки поговорить с тобой лично. Я не покушалась на твою невесту, Мартин. Вчера я была в опере, давали «Волшебную скрипку», — рука Инги нырнула в сумочку, усеянную мелкими камешками, и вынула цветной лист программы. — Это, конечно, не аргумент. Но меня видели в моей ложе в течение всего вечера. После этого я отправилась в ресторан «Альмерта», как ты помнишь, он располагается напротив здания оперы.

Инга умолкла и посмотрела на меня со странной смесью торжества и обиды. «Я не покушалась на твою невесту», — звучало эхом. Моя невеста. Ну и что?

— Я тебе не верю, — равнодушно сказал я, и видит Бог, это равнодушие стоило мне невероятных усилий. — Просто потому, что знаю, как именно строится морок. В нем были твои следы, Инга. Кто бы это ни сделал, он работал по твоей просьбе и с твоим непосредственным участием.

Следов там, конечно, не было, я блефовал напропалую. Все произошло настолько быстро, что никто бы не успел считать ауру наведенного морока. Инга даже бровью не повела.

— Мне жаль, Мартин, — сказала она. — Я помню, что Цетше всегда очень глубоко переживают прилюдный позор.

— Нельзя переживать то, чего нет, — парировал я. — Ты хотела убить меня, Инга. Именно твое заклинание погрузило меня в тот сон. Я все знаю, и если ты еще раз появишься здесь, то я дам ход этому делу.

Я снова блефовал. Снимок с заклинанием был сожжен, мне нечем было доказать вину бывшей жены. Сейчас она смотрела на меня с таким сладким соблазном в глубине потемневших глаз, что я снова почувствовал знобящее неудобство. Женщину, которая сидела в кресле, нельзя было не желать.

— Бедный, бедный Мартин, — вздохнула Инга и поднялась: словно солнечный луч разрубил комнату. — Мне очень жаль. Надеюсь, она действительно хорошая девушка и сможет сделать тебя счастливым. Хотя…

Я невольно поднялся навстречу. На мгновение меня остро кольнуло болью по несбывшемуся. Если бы она не желала моей смерти, если бы она не предавала! Инга погладила меня по щеке и с улыбкой сказала:

— Я не приду, если ты не хочешь. Но ты знаешь, где я живу. Приходи.

— Мне незачем приходить, — резко ответил я. По губам Инги скользнула очаровательная улыбка.

— Посмотрим, — сказала она. — Посмотрим.

* * *

Вернувшись в столовую, я невольно заметил, что ни Огюст, ни Дора так и не прикоснулись к завтраку. Когда я вошел, Дора оторвалась от омлета, который до этого машинально ковыряла двузубой вилкой, и взглянула мне в лицо, словно хотела найти в нем ответы на свои незаданные вопросы.

Наверняка она думала, что я, столкнувшись лицом к лицу со своей бывшей любовью, вспомню все то хорошее, что когда-то было между нами, и рухну в знакомый соблазн. Именно на это и рассчитывала Инга. Кто знает, если бы не тот дагерротипический снимок… Впрочем, нет. Инга сделала свой выбор, когда захотела моей смерти, а я сделал свой.