Понятно же, первое, что я сделала, когда мне сказали, что меня выбрали для этой работы, я проверила в Google Юрия Волкова. Единственное, что я нашла, картинки необычайно красивого бизнесмена, которого сопровождали красивые женщины на вечеринках высшего общества. Никаких упоминаний о дворце в Найтсбридже или о головорезах, которые вели себя так, словно они попали сюда из какого боевика о мафии.
Если подумать, на каждой фотографии, которую я видела, Волков был неулыбчивым, производил впечатление холодного, отчужденного человека. И все же не каждый богатый, неулыбчивый русский — мафиози или отмыватель денег. Все это меня нисколько не беспокоило.
Если я получу эту работу, то буду присматривать за его племянницей и докладывать ему о ее успехах. И это все, что я буду делать. Поскольку я была чрезвычайно хороша в своей специальности, я не предвидела, что мне придется терпеть всякое дерьмо от господина Волкова.
Однако одна его фотография, на которой он играл в поло в Виндзоре, привлекла мое внимание. А вернее, выражении его глаз, когда он наклонился, чтобы взмахнуть клюшкой. Он был похож на человека, который точно получал то, что хотел. Неумолимого человека. Человека, которому не стоит противостоять.
Мужчина, которому с удовольствием можно отдаться.
Господи, неужели я только что об этом подумала?
Я отбросила эту мысль.
Я была профессионалом и не собиралась становиться кем-то другим. Ни при каких обстоятельствах я не променяю свою добрую репутацию ни на одного мужчину. Каким бы он не был сексуальным и горячим, а также красивым. Кроме того, такой мужчина, как Волков, никогда бы не взглянул на такую женщину, как я. Все эти красивые женщины роились вокруг него, как мухи вокруг меда. У меня не было ни единого шанса.
Что, очевидно, было хорошо.
Меньше всего мне нужно на работе искушение.
Не то чтобы я вообще испытывала искушение.
Мужчина открыл парадные двери, и у меня отвисла челюсть. Господи! Мистер Волков, должно быть, очень, очень успешный бизнесмен. Если внешне его дом выглядел довольно-таки впечатляющим, то внутри я почувствовала себя так, словно только что попала в эпизод «Тайная жизнь сверхбогатых людей». Здесь было фойе с широкой винтовой лестницей. Со стеклянного потолка на все четыре этажа свисала самая большая люстра, которую я когда-либо видела в своей жизни. Казалось, в ней были миллионы кристаллов хрусталя, отражающие солнечный свет, струящийся сверху, практически переливаясь и пылая, как в огне.
Я зацокала туфлями по мраморному полу. Какой-то бедолага отполировал его так, что побоялась, как бы Брейн не увидел в отражении пола, что у меня находится под юбкой. К счастью, он смотрел прямо перед собой. Мы вошли в комнату, которую можно было бы назвать музыкальной гостиной, так как в ней стоял сверкающий рояль.
— Подождите здесь, вас пригласят, — сказал Брейн.
В комнате на изящных стульях сидели две женщины. Я узнала одну из них. Мэри Седжвик «Из заботливых нянь». Она считалась в этом агентстве лучшей. Она посмотрела на меня с самодовольным выражением на лице. Другую женщину я не знала, но догадалась, что она из агентства Сары Брайт, потому что держала в руке папку с их логотипом. Она официально кивнула мне.
Я улыбнулась им обеим и села в одно солнечно-желтых кресел, которое оказалось невероятно удобным. Забавно. Я вдруг занервничала. Достала из сумочки мятный леденец и сунула его в рот.
В комнату вошла женщина средних лет в строгом темно-синем костюме.
— Мисс Седжвик, пожалуйста, пройдите со мной.
Мэри встала и с уверенной улыбкой направилась к ней.
Дверь за ними закрылась, и я обратила свое внимание на французские окна. Снаружи каменные ступеньки вели в сад, который, казалось, простирался бесконечно. Там находился фонтан. Я тупо уставилась на него. Через десять минут женщина в темно-синем костюме вернулась, что меня удивило. Может быть, Мэри все-таки не получила эту работу.
— Мисс Винтерс, — сказала она с улыбкой.
Я улыбнулась в ответ, встала, разгладила юбку на бедрах и подошла к ней. Она представилась как миссис Миша Горев. Она была одним из личных помощников господина Волкова.
Если эту работу не дали Мэри, я была уверена, что она станет моей.