Няня на месяц, или я - студентка меда! (СИ)

Вот только даже эти монстры не заслуживают четыре стены с утра до вечера в больничном кабинете и полное одиночество.

Я в этом уверена.

Глава 7

— Алла Ильинична, поликлиника уже работает! — раздраженное рявканье Кирилла Александровича раздается даже раньше, чем дверь открывается полностью и вместо соседки он лицезрит меня.

Впрочем, моя персона градус его раздражения не понижает, добавляет лишь изумление. Очень сильное изумление, от которого Красавчик перестает вытирать волосы полотенцем и опускает руки, дабы недоверчиво выдохнуть:

— Штерн?!

— И вам доброе утро, Кирилл Александрович, — я улыбаюсь, очень старательно улыбаюсь, и руку от звонка скромно убираю.

И вот взглядом убивать меня не надо.

Иммунитет к вашим уничтожительным и пристальным взглядам я еще на втором занятии выработала, когда вы засекли, как мы с Элем отколупываем от черепа пластилин и лепим снеговика.

— Я ведь сказал, что приходить больше не надо, — он цедит с тем же раздражением, хмурится и смотрит мрачно.

И дверь за моей спиной приоткрывается со зловещим скрипом, заставляя обернуться и забыть достойный, аргументированный, взрослый ответ, который я готовила всю дорогу.

— Кирюша, я каптоприл нашла и лизиноприл заодно. Мне врач наша, на участке, Катенька, хорошая девочка, сказала их. Помнишь, я тебе познакомиться предлагала? — шаркая тапками в сторону Лаврова и самозабвенно читая инструкцию, озабоченно интересуется Алла Ильинична. — Так вот Катенька их тогда мне назначила, но я вчера забыла и сейчас не знаю: стоит пить или нет?

Вопрос на миг повисает в воздухе, а я первый раз в жизни вижу, как нервно дергается глаз у обычно невозмутимого — разнесенная квартира не в счет — Красавчика.

— Алла Ильинична… — спокойным, а от того, куда более жутким голосом, начинает он, но соседка его перебивает:

— Так пить или не пить, Кирюша? — требовательно вопрошает она. — Может подождать? У меня давление всего сто сорок на семьдесят. А если пить, то какие и когда?

— … я не терапевт, — успевает вставить зубовой скрежет Кирилл Александрович, вот только его все равно игнорируют.

— Думаешь, сейчас? Но я ведь только поела. Или ничего страшного? Или надо было натощак? Вместе?

— Идите к… Катеньке, она вам все объяснить. Я опаздываю, Алла Ильинична!

— И я не поняла: под язык или глотать? Какие-то точно были под язык, я помню. А по две сразу можно или по одной, Кирюша?

Алла Ильинична таки замолкает и на «Кирюшу» глаза поднимает. Глядит с умирающей надеждой, которая умирает окончательно и заменяется горящим любопытством, ибо она замечает меня и переводит взгляд с меня на полуголого и мокрого Кирилла Александровича.

Дверь открывать он побежал, кажется, прямо из ванной.

— Ой… — Алла Ильинична отступает, а инструкция — каптоприл или лизиноприл? — выпадает из ее рук. — Я невовремя, да?

И не знаю, что с давлением, но зрение при такой гимнастике для глаз у нее точно должно быть отличным. У нее самой голова не кружится от столь стремительного — Лавров-я, я-Лавров — туда-сюда?!

— Невовремя, — Кирилл Александрович отрезает сухо.

И в подтверждение его слов в квартире что-то звучно и звонко грохается, а следом слышится радостный голос Яна:

— Кирилл, тут аквариум сам упал! И разбился, — лохматая голова выглядывает из кухни и оптимистично заверяет, — но несильно.

Кажется, глаз нервно начинает дергаться и у меня.

Хотя вру, дергаться он начинает, когда раздается топот ног, буханье, ойканье и явление народу. К сожалению, не Христа — Яны. Монстр номер два в халате.

Медицинском.

Рукава волочатся по полу, и попытка их подтянуть бесполезна. Белоснежные полы шлейфом тянутся следом. На груди гордо и явно тяжело болтается фонендоскоп, а на голову водружен колпак. Прям между двумя кривыми хвостами, один из которых сполз куда-то к уху, водружен.

— Кирилл, я готова на работу! — оповещает гордо Яна и рукавом, в котором не видно руку, поправляет съезжающий колпак.

Должность няни официально моя.

Должность девушки Кирилла Александровича с легкой руки и языка Аллы Ильиничны тоже. Лучше б ей Красавчик таблетки сублингвально посоветовал, дабы сплетни разносить было не так удобно.

— А ты правда с Кириллом встречаешься? — не прекращая вертеться, пока я пытаюсь расчесать и заплести, с любопытством тянет Яна.

— Нет, — зубами, не хуже ее дяди, скриплю уже я.

И отвечаю на данный вопрос уже в седьмой раз. Первые шесть были от соседей, которым срочно понадобились соль, яйца, спички и — апогей оригинальности — фритюрница. Каюсь, я необразованная личность, которая с трудом представляет, что это такое и как выглядит. Думаю, по моим остекленевшем глазам соседка — Маша, с четвертого — это поняла, вздохнула и окинула сочувствующим взглядом, как безнадежную.

— Но ты согласилась с нами сидеть, — напоминает Яна и разворачивается, требовательно заглядывая мне в глаза и давя ладошками на колени. — Почему?

Хороший вопрос, суслик.

Вот только, извини, ответа ты не дождешься, свои причины я оставлю при себе.

— По капусте, — я усмехаюсь и дергаю ее за косичку, — чтобы скучно не жилось.