Няня особого назначения (СИ)

С одеждой проблем не возникает. Брюки идеально сидят по фигуре. Самая короткая туника на тонких бретелях едва прикрывает грудь, оставляя нижнюю треть открытой. Это выглядит непривычно и очень откровенно. Рассматриваю себя, отмечая все новые и новые изменения во внешности. Незначительные вначале, сейчас они особенно явно бросаются в глаза. Такое ощущение, что фотографируюсь с фильтрами: кожа гладкая и бархатистая, как у молодой девушки, волосы мягкие и блестят как никогда раньше. Фигура стала аккуратнее. Ушли растяжки и мой послебеременный животик, ноги и попа подтянулись, как тогда, когда я занималась легкой атлетикой.

Надеваю еще одну тунику, она до середины бедра, мягко прилегает к телу. Последняя, самая длинная накидка с рукавами до локтя, длиной до колен. На ноги — тонкие, кожаные балетки, одного цвета с нарядом. Все сидит, как влитое. Удобно, приятно, нигде не жмет. Удивительно, но такое в общем-то, довольно скромное одеяние выглядит очень сексуально. Подчеркивает линию груди, мягко облегает бедра. Женственно и… даже не знаю… непривычно. Но очень и очень красиво. Я — красива сейчас. Это для меня шок, если честно.

Уже когда взбиваю подсохшие кудряшки, натыкаюсь взглядом на коробку, которую принес отшельник. Любопытство побеждает врожденное упрямство. Открываю и ахаю. В коробке, аккуратно завернутая, лежит диадема. Из белого металла, наверное, золота. С прозрачными и голубыми камнями, возможно, бриллиантами. В памяти мгновенно всплывает тот рисунок, который мне принес портной. Бабушка и дедушка. И там на ней именно эта диадема. Слезы застилают глаза, когда я венчаю свои кудряшки изысканным украшением. Долго не могу оторвать взгляда от зеркала, вглядываясь в себя.

Стук в дверь мгновенно возвращает меня из мыслей. На пороге стоит Рэнульф, тоже приодевшийся. Синие брюки, белая, тонкая рубашка и сверху синий, шитый серебром камзол. Ловлю его восхищенный взгляд и немного несмело улыбаюсь, тут же получив ответную широкую и очень красивую улыбку.

— Ты великолепна, — шепчет, беря меня за руку и переплетая наши пальцы.

— Благодарю, — отвечаю так же тихо и следую за регентом по едва освещенному коридору.

Зал, в которым проходит венчальный ритуал, освещен только пламенем свечей. Никаких магических светильников. Все украшено цветами, которые пахнут едва ощутимо нежным, слегка мятным ароматом. Возле алтаря нас уже ждет отшельник, а у дальней стены ерзает Грэм. Я на секунду останавливаюсь. Рэнульф вопросительно смотрит на меня.

— Я все еще замужем, — говорю, — этот ритуал будет иметь силу?

— Конечно, — отвечает регент с явным облегчением, и мне приходит в голову, что он, возможно, подумал, что я сейчас все отменю и сбегу. — Перед нашими богами мы — истинные. Это выше всего. В любом случае, боги покажут, одобряют ли наш союз. Без их одобрения ничего не будет, никакого единения.

— Как покажут? — спрашиваю с испугом.

— Увидишь, — улыбается регент и тянет меня к алтарю.

— Начинаем? — делает вид, что интересуется отшельник.

— Да, — отвечает Рэнульф, я же только молча киваю.

— Предлагаю опустить официальную часть и приступить непосредственно к ритуалу. С сегодняшнего дня вы двое — избранники богов, станете едины телом, духом и жизнями. По доброй ли воле пришли вы сюда? По собственному ли желанию?

— По доброй воле, — отвечает Рэнульф, легонько сжимая мои пальцы в своей ладони.

— По доброй воле, — подтверждаю я.

— Тогда принесите жертву, — говорит отшельник, заставив меня напрячься.

У них при каждом ритуале надо жертву приносить??

Рэнульф молча берет нож и протягивает свою руку ко мне.

— Эм…?

— Ты доверяешь мне?

Понимаю, что да, доверяю. Потому и согласилась на все это. Даю руку. В палец быстро и почти безболезненно впивается острие лезвия. Выступает капля крови. Рэнульф проделывает то же самое со своим пальцем. Несколько капель нашей крови мы вместе капаем в бокал с вином, поданный отшельником.

— Выпейте, — говорит он.

Рэнульф первым делает глоток. Его глаза на долю секунды вспыхивают красным. И передает бокал мне. Я немного боязливо пью. Вино обжигающей волной проходит по телу, оседая в самых интимных его местах. Мне моментально становится жарко и очень неловко. Отшельник забирает бокал с остатками напитка, подносит его к алтарю, в центре которого корит свеча, и льет прямо на нее. Огонь, вместо того чтобы погаснуть, вспыхивает высоким, почти до потолка пламенем. И окрашивается в красный цвет.

— Боги благословляют ваш союз, — говорит мастер.

Рэнульф берет мою руку, замечает немного крови на пальце и, прежде чем я успеваю его остановить, подносит к своему рту и слизывает рубиновую каплю. Не могу передать словами, что со мной происходит, когда он это делает. Сердце гулко стучит, отчего я совершенно не слышу того, что говорит отшельник. Попеременные волны то жара, то озноба проходят сквозь тело. Я не могу оторвать взгляда от рта Рэнульфа и ловлю себя на мысли, что хочу поцеловать его. Сильно. Жадно. И, может даже, чуть укусить.

— Бу-бу-бу…- доносится до меня.

— Что? — переспрашиваю у отшельника, так и не отведя взгляда от Рэнульфа.