Няня поневоле

— Это лишнее, — вслух замечаю я и замираю как вкопанный.

Кто бы мог подумать. Я готовлюсь к свиданию с нянькой! Действительно, готовлюсь!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

10

Нормальный человек в первую очередь думал бы о сестре. А я немного с глупцой, раз весь день мечтаю о свидании с Жанкиным бывшим. Совесть меня мучает, но я велю ей заткнуться. Мысленно перебираю свой скудный гардероб и внезапно останавливаюсь на коричневом платье в горох. Оно с запахом и вполне сойдет за халат. Если в коридоре мне встретится прислуга, то подозрений не возникнет. Белье — тонкий кружевной бюстик и стринги. На ноги шлепанцы. Остается только помыть голову и слегка мазнуть тушью по ресницам. Эх, никогда еще я не собиралась на свидание так быстро. Невольно вспоминаю, как перед важным мероприятием в доме Шмелева я долго нежилась в ванне, потом мне делали массаж. А после — укладку и макияж. Такие длинные приготовления мне бы помогли избавиться от дикого чувства вины перед Жанной. Хотя умом понимаю, что им с Сергеем не суждено быть вместе. Каждый пошел своей дорогой. И сейчас Назарет свободен. Но все равно в душе как кошки нагадили. Совершенно отчетливо осознаю, что лишаю сестру последнего шанса на воссоединение с семьей.

«Жанна — взрослый человек. И сама все решила», — думаю я. И сердце сжимается от боли за сестру и ее разнесчастную судьбу.

Только ближе к вечеру я решаюсь позвонить родителям.

— Жанна в больнице, — говорю аккуратно.

— Да, я знаю, Полечка, — вздыхает мама. — Завтра выезжаю к ней. Со мной связались представители клиники. Лежит под капельницами наша бедолага.

— Как такое могло произойти? — вздыхаю я, не зная, что и сказать. Да и кто знает правду?

— Так из-за Сашки этого! Уголовника драного! Он виноват. Деньги из нее тянул! Давно уже освободился и вроде как обосновался в Барселоне. Где-то в пригороде живет. Мне его мать рассказывала. Наверняка там и встретились.

— Подожди, мам, ничего не понимаю. Она до сих пор общается с Морозовым?

— Да, — неохотно заявляет мать. — Я с девятого класса не знала, как их в разные стороны развести. Вцепились друг в друга как ненормальные. А Отмороз этот присосался как клещ. И Жанна — дура влюбленная — все готова отдать!

Историю великой любви я знаю не понаслышке. Саша Морозов — первый мужчина моей сестры. Сколько раз его сажали, не сосчитать. Морозов вечно влипает в разные истории. А вытаскивает его из дерьма моя сестра. Тратит деньги на адвокатов, таскается на свидания в колонию. Совершенно некстати вспоминаю слова Федора Ильича.

«Добром это не закончится, Аполлинария! Совершенно глупая зависимость. Твою сестру лечить надо».

Но, как ни крути, Шмелев прав. Стоило Морозову поманить, она и ребенка бросила. Хотя нам с мамой казалось, что эта любовная лихорадка закончилась сама собой. Сашка снова очутился за решеткой. А Жанна, пострадав какое-то время, укатила в Никитск. И там начала новую жизнь. Сошлась с Назаретом, родила ребенка. А потом снова сорвалась, идиотка!

Мама говорит что-то еще, но я слушаю ее вполуха. Главное, Сергей не причастен к суициду сестры. Не причастен! И не любила она его вовсе. И Марка не любит.

А значит… Оба мои! Никому не отдам!

«Ты только разведись сначала, — предупреждает внутренний прокурор. — Отделайся от Шмелева, а после мечтай о Назарове. И замуж тебя пока никто не звал. Так… Свиданка для здоровья. Ничего большего. А ты и размечталась, дурында!»

В любом случае развод мне необходим. От одной мысли, что я до сих пор замужем за Федором Ильичом, меня начинает тошнить.

Уложив Марка, пишу сообщения адвокату и прошу. Умоляю.

— Шмелев требует твоего присутствия в суде, — сообщает мне Анна. — По моим сведениям, его адвокаты готовят встречный иск о похищении. Если информация подтвердится, тебе придется как-то выйти на связь.

— Может, по скайпу?

— Тоже вариант, — отвечает Анна и, бросив краткое «делаю все возможное», выходит из беседы.

— Расскажи обо всем Сергею, — требует здравый смысл.

— Ни в коем случае, — поднимается из груди потаенный страх. — Кто он тебе? Один раз в коридоре поцеловались, а ты и распустила нюни. Не сможет Анна Аркелиди, наймешь другого адвоката. Всегда найдется кто-то, кто сможет противостоять Шмелеву. Он не самый всесильный в мире!

Уложив Марка голышом на пеленальный столик, я с умилением смотрю на улыбающегося мне ребенка. Вожу игрушкой, замечая, как малыш внимательно следит за ней глазами.

Вот как такое сокровище можно бросить? Поменять на потрепанного жизнью уголовника? Не понимаю!

Прислушиваюсь к происходящему в соседней комнате. Тишина. Уехал Сергей или уснул?

«Сил набирается», — хмыкаю ехидно и стараюсь не думать о хозяине дома. Делаю ребенку массаж, кормлю и, укачивая, напеваю песенки. На месте Жанки я бы приковала себя цепью к Сергею Назарову, а не бежала бы на край света.

— Влюби-и-и-лась, — ехидно тянет внутренний голос. — Смотри, он тоже из этих… из криминала.