Няня поневоле

— Сказать честно? — хмуро косится на меня Назаров и, не дожидаясь ответа, продолжает. — Я как тебя увидел, обалдел. Даже змей горыныч в штанах встрепенулся. Ну, я и плюхнулся на первый попавшийся стул. И прям обалдел от реакции своего организма на одну маленькую смышленую доулу. Только не сразу понял, что влюбился…

— Почему? — спрашиваю осторожно. — Ты не человек, что ли?

— Человек, — кивает с усмешкой, — только я все пять лет после смерти Вероники твердо знал, что никогда не влюблюсь. Сильно любил ее, понимаешь? Боготворил. Пылинки сдувал.

— А меня любишь меньше, — вздыхаю я, понимая, что не выдержу соревнования с покойницей. Да и не хочу. Пусть любит меньше нее. Пока… а там глядишь, все изменится.

— Вероника стояла на пьедестале. А от тебя крышу сносит. Напрочь. Я даже сравнивать не могу. Ты живая…

— Какое открытие, скажите, пожалуйста! — фыркаю я.

— Не перебивай, — шутливо закрывает мне рот. — С Вероникой я был все время как на вулкане. Иногда не знал, что сказать. Как она отреагирует на мою шутку.

— Ты? — смотрю на Сергея во все глаза и не верю.

— Да, малыш, — с легкой усмешкой замечает он. — А с тобой мы на одной волне. Я мелю всякую хрень, а ты только смеешься. С тобой легко, девочка. А еще ты настоящий боец. Тебя украли, увезли за сотню километров, но ты смогла выбраться. И сделала все, чтобы обезопасить ребенка. А Вероника… Синька держал ее в подвале жилого дома. В самом центре города. А она даже не закричала. Никого не позвала на помощь.

— Может, звала, но никто не услышал? — вздыхаю я, обвивая руками шею Сергея. Тянусь к нему с поцелуем, желая облегчить боль утраты.

— Там на первых этажах, как раз над подвалом, живут пенсионеры. Они ко всему прислушиваются и приглядываются и сразу звонят в полицию. Так вот все они в один голос уверяли, что никаких криков не было. Она просто сидела и ждала, когда я, выполнив условия Синьки, за ней приду. Я пришел, как только смог. Но опоздал.

— Почему она умерла? — спрашиваю осторожно. И клянусь, если Назаров уйдет от ответа, больше никогда не спрошу.

Но он, морщась, как от боли, пожимает плечами. И притиснув меня к себе посильнее, отвечает глухим бесцветным голосом.

— Тромб оторвался. Наверное, из-за этого гада Синьки. Эта тварь в одночасье решила показать мне свою крутость. Ну и показал. До самой смерти бегал по всему Земному шару. А как домой вернулся, его и грохнули. Добегался…

— А ты? — вскидываю голову. Смотрю прямо в глаза.

— Допрос с пристрастием, блин, — весело усмехается Назарет. — Я даже понятия не имел о его возвращении. Да если бы и знал, ничего бы не предпринял. Как я могу тебя оставить и Марка? Да и зачем мне такой крест на себя взваливать, если я безумно счастлив с вами? А когда человек счастлив и рад, то и в мыслях не желает никому смерти, понимаешь?

— Конечно, — улыбаюсь довольно. Этот большой и хмурый мужчина принадлежит мне. Только мне!

— Одно меня тревожит, — бросает он раздраженно. — Откуда Шмелев, этот жук-навозник, все мои тайны знает?

— Он, если собирает информацию, лично копошится в деталях. Ничего не упустит. У него целый штат сотрудников над этим работает, — поясняю я.

— Не в этом дело, — хмурится Назарет. — Мне кажется, у меня завелся крот. Надо бы вычислить…

— Так дай всем подозреваемым разную информацию и проследи, какая всплывет, — фыркаю я.

— Ладно, мой любимый шпион, — улыбается Назарет. — Поспи немного. Отдохни. Скоро уже мама привезет Марка. Тогда уж точно будет не до сна.

— Да? — словно не веря, уточняю я и с воплем «ура» висну на шее Назарова. Да еще поджимаю ноги. Целую мужа и шепчу жарко.

— Какой же ты молодец, Сережка! Я теперь до конца дня при каждом шорохе буду выглядывать в окошко.

— Повезло нам с Марком, — довольно усмехается Сергей и, облапив грудь и живот, целует меня жадно и неистово. Будто сто лет целибат держал и вот дорвался. Да мне и самой от него отходить не хочется. Так бы всю жизнь и провела, обнявшись с ним.

— Ты не обиделась? — шепчет мне на ухо Назарет. — Ну… из-за Марка…

— Нет, — мотаю головой. — Я же сначала тебе поверила и отнеслась к Марку как к племяннику, нуждавшемуся в помощи. А потом… полюбила.

— Кого именно? — фыркает довольный как гусь Назарет.

— Да вас обоих. Вы в комплекте шли, — улыбаюсь радостно. И все еще не веря, что мы вместе, провожу рукой по лицу Сергея и, уткнувшись в накачанную мужскую грудь, реву как дурочка.

— Перестань, — просит меня Назарет. Гладит по волосам широкой лапищей. Нежно целует в висок.

«Сереженька мой дорогой!» — хочу заорать во все горло. Но в чужом доме стесняюсь. А услышав, как хлопнула калитка, несусь к окну.

— Марк, — шепчу, размазывая слезы, когда во двор вносят пупса в знакомом синем комбинезоне. — Марк! — подрываюсь с места и уже хочу выскочить из комнаты, как Назаров ловит меня за талию.

— Тихо, — командует строго. — Тебе ходить нельзя, а ты носишься. Вот же балда! Спокойно иди, ладно? А я вперед пойду. Тоже соскучился по нему…

Взяв из рук матери сына, Сергей устремляется ко мне.

— Ты хоть можешь объяснить, что происходит? — восклицает вслед свекровь.