Няню вызывали? или Любовь (не)подарок

— В больнице. Но я вас буду ждать дома. Так что хорошей дороги, — и отключилась, замерла с телефоном в руках. — Надеюсь, все правильно сделала. Рано или поздно все равно рассказать надо было им всю правду о Даринке. А тут такой момент, что маман его и ругаться не будет. Ведь беспокойство за здоровье сына будет на первом месте. А чья дочь, моя или Павла? Так еще и лучше что его. Роднее, — словно сама себя успокоила и, выдохнув, села обратно.

— А вон и наша проказница проснулась, — услышали голос ребенка.

Я очень соскучилась по малышке. И зайдя в комнату, где она уже сидела на постели я замерла.

Даринка повернулась на звук открывающейся двери, и мы встретились взглядами.

— Ма, — потянула ко мне ручки, а я так и замерла. — Ма, — хныкнула малышка, а у меня заслезились глаза.

— Моя девочка, — беру ее на руки, и та меня обнимает, начиная хныкать.

— Ма, — чуть охрипшим голосом ото сна.

— Ну вот, маманя, доча твоя, — улыбается бабуля. Первое слово какое, эх, — вытирает тыльной стороной ладони слезинку.

Ну и как я могла ее оставить на такое долгое время? Как я смогла себе позволить сбежать из дома, сбежать от себя. Боже, какая я дура.

— Малышка моя, сладенькая, — целую в пухленькую сладенькую щечку моей девочки.

Так я и провозилась с дочуркой весь день, а к вечеру все-таки отправились мы с ней в квартиру Паши. Мама отпустила без особого энтузиазма, но я уже не могла оставить ребенка.

Нужно было навести порядок и разложить свои вещи, да вещи дочурки, которые я еще прикупила по дороге в квартиру.

Пока готовила, чтобы будущая свекровь не ругалась, что ее сын голодает, запустила стиралку. Помыла все. Дарюшка играла в манеже и совершенно не капризничала.

Паша очень чистоплотный и дома у него порядок. Но видимо из-за сумасшедшего графика игр и подготовки к удочерению ему некогда было прибраться. Поэтому я лишь освежила квартиру. А после, поужинав с малышкой и покупавшись, мы отправились в спальню. Девочка быстро уснула, а я с удовольствием растянулась на большой кровати ее папы.

Но недолго думая, я набираю сообщение Павлу.

“Привет. Как ты?” — ответ приходит не сразу, минут через десять. Я честно разнервничалась и успела испугаться.

“Привет. Сносно”.

По его ответу понимаю, что он не имеет желания со мной разговаривать. Вот чувствую. Хотел бы и позвонил или задал вопрос. А тут. Но я не отчаялась, а открыла камеру на телефоне и сфотографировалась лежа на его постели, думаю, он узнает по интерьеру, где я.

То, что фото просмотрено я вижу по галочкам, и то, что Паша в сети, тоже вижу. Но он не торопится отвечать.

Следом фотографирую кроватку дочки, которая еле заметно в приглушенном свете ночника и тоже отправляю, подписывая все это: “Мы дома”.

Не проходит и минуты как телефон оживает в моей руке, и я его чуть было не роняю на себя от неожиданности.

— Алло, — говорю тихо.

— Ты у меня? — раздается его хриплый голос.

— Угу, с дочуркой, — в ответ я слышу только дыхание Паши. — Она меня сегодня мамой назвала, представляешь, — хвастаюсь я.

— Ты, правда, там? Или мне это снится? — не веря, переспрашивает он.

— Тут я, Паша, тут. В твоей огромной мягкой постельке. И надеюсь, что без тебя я не замерзну.

— Издеваешься? — со стоном интересуется. — Тебе не стыдно издеваться над больным?

— Нет, не стыдно. Как и тебе не было стыдно мне ничего не рассказывать! Если бы ты еще тогда мне все сказал, разве бы я уехала? Глупый! — воскликнула я, и села в постели от разыгравшихся нервов.

Он молчит.

— Тебе нужен хромой муж? Возможно, мне придется ходить с палочкой, стесняться не будешь? — задает вопросы, серьезным голосом со звенящей сталью в нем.

— Был бы рядом, уже зарядила бы тебе в лоб за такие вопросы. И хромать ты не будешь. Поэтому приготовься, сейчас я тебя обрадую.

— Что ты там наделала?

— Вызвала твоих родителей.

— Нет, Люб, ну зачем? Черт, — ругнулся в трубку.

— А вот за тем, чтобы тебя заставили согласиться на лечение. Подумаешь, какая-то неделя, без тебя тут справимся. А потом будем заниматься твоей реабилитацией. У отца знакомый врач есть. Так что ты даже не имеешь тут право голоса. А мама это тебе для устрашения. И серьезность моих намерений.

— Дарину могут забрать, — чуть тише говорит Паша.

— Не заберут.

— Могут, Люб. Она не моя дочь, — эта новость меня оглушает, раздаваясь звоном в ушах.

— Как? Но… — я выдохнула, вдохнула. — Нет, Паш. Дарина наша дочь и мы ее отвоюем, если понадобится.

— Ты не представляешь, как я рад это слышать, — усмехается он. — Видимо колено того стоит.

— Дурак ты, Пашка, — тихонько смеюсь в ответ. — Так что держи оборону. Завтра нагрянут твои родители. А теперь спокойной ночи, — целую в трубку и отключаюсь, пока щеки окончательно не начали болеть от прилипшей улыбки.

Глава 34. Люба

Утро началось с будильника. Я быстренько привела себя в порядок и как раз проснулась малышка. Она теперь говорила “Ма” ко всему к чему прикасалась и смотрела на мою реакцию, задорно улыбаясь. Боже как же здорово, когда такими глазками смотрит на тебя ребенок. Сердце трепещет в груди от нежности.

А когда мы завтракали, раздался звонок в дверь.