Няню вызывали? или Любовь (не)подарок

Но звонок продолжает звонить и оглушать тишину, в которой слышно было лишь наше тяжелое дыхание, не терпящее промедления.

Я чуть отстраняюсь от Паши, пытаясь выровнять дыхание.

— Я убью того, кто пришел, веришь? — утыкается лбом мне в плечо. — Это проклятие какое-то. Одно радует, я успел попробовать твои губки, — усмехается и смотрит на меня глазами, в которых горит огонь.

— Я все-таки открою, — говорю после того как в дверь откровенно говоря начинают ломиться.

Поправляю волосы, а Паша отступает от меня, отбирая тепло своего тела. Улыбаюсь с сожалением. Все еще чувствую вкус его губ и то, как горят мои от его жадных поцелуев.

— А вы чем тут занимаетесь? — за дверью оказывается, чуть ли не вся команда Паши.

Протискиваются мимо меня, шелестя пакетами. Не пойму, откуда у меня в руках взялись цветы. А поймав взгляд брата, который усмехнулся моему растерянному виду, поняла.

Вот вам и спокойный вечер для двоих.

Эпилог

Люба

Это было нелегкое время. Совершенно. Все на пределе. И нервы, и настроение, и терпение. И желание сорваться, куда глаза глядят. Особенно после встречи с некой Оксаной Совиной, которая являлась биологической матерью моей девочки.

Ей хотелось плюнуть в лицо. Пашка только смог меня сдержать, иначе ей не поздоровилось бы.

Эта дамочка, надменно на нас смотрела и ликовала своей власти над нами. Паша даже денег ей предложил, за что и поплатился, получив в ответ озвученную баснословную сумму.

Но, благодаря нашим помощникам, встреча с горе-мамашей происходила с комиссией от опеки и попечительства. Все происходило на их глазах. Поэтому нам то и удалось избежать тяжелых и длительных судебных тяжб с этой ненормальной.

Как только у Паши хватило терпения я не знаю. Я восхищаюсь этим мужчиной. И до сих пор себя ругаю, что успела потрепать ему нервы за незначительный период нашего знакомства. Почему я так упорно не хотела в нем видеть мою половинку, ума не приложу.

— Волнуешься? — на плечи ложатся теплые руки мамы, вырывая меня из воспоминаний.

— Немного, — кладу свою ладонь поверх его и смотрю на нее через зеркало.

— Это нормально. Думаю, он тоже волнуется. Уж, очень он у тебя чувствительный, — улыбается мама.

— Мне кажется, что он уже знает, — укладываю ладошку на еще плоский животик.

Мама лишь улыбается, поправляя невидимки в моей прическе.

Стоит ли рассказать, как нам все-таки удалось уединиться?!

После буйного вечера с ребятами из команды нас закрутил водоворот дел. И, самое главное, реабилитация. Восстановление Паши. Нет, он еще не играет. Но активно к этому идем. Каждый день работа для полного восстановления функции коленного сустава. Я вижу как Паше тяжело, а временами и больно. Но я его поддерживаю, стараюсь. Даже в моменты, когда он говорит, что бросит команду и возьмется тренировать школьников, я не давлю на него. Хотя эта идея мне очень нравится, но я знаю, как быть частью команды для моего мужчины важно. А пока ему это нужно и это не будет вредить его здоровью, мы этого добьемся.

В один из вечеров, как раз после встречи с комиссией по опеке, когда нам намекнули, что все на нашей стороне, вот тогда мы позволили себе остановиться и поддаться тем переполняющим нас чувствам, которые с каждым днем все больше рвались наружу.

— Твои родители решили нас окончательно освободить от занятия с малышкой. Надеюсь, что как только все уладится, она будет ночевать только дома, — бубню я, разуваясь и помогая Паше снять куртку, пока он опирается на трость.

— Иногда родители знают больше, чем мы им говорим. Они понимают, что мы жутко выматываемся. А у тебя еще и сессия на носу, — щелкает меня по носу и обнимает.

Мы ужинаем на скорую руку и по очереди принимаем душ.

Да, мы спали в одной постели, но до близости мы так и не дошли. Именно до этого вечера. Не знаю, но что-то нам мешало.

— С ума сойти, — забираюсь под одеяло, обнимая Пашку, уже лежащего в постели. — Еще немного и все закончится. Очень хотелось бы получить все документы на дочку до нового года. Чтобы в новый год пойти уже семьей со всеми подтверждениями, — укладываю голову ему на грудь.

Паша запускает пальцы мне в волосы и начинает их перебирать. От этих действий я еще немного и замурлычу.

— Мы и так уже семья. Бумаги всего лишь формальность, — я поднимаю на него взгляд и тону в его глазах.

Я уже, наверное, не раз упоминала, что цвет глаз моего будущего мужа это цвет океана. Океан имеет множество оттенков. От светлой бирюзы до серо-синего, переходя грани небесно-голубого. Я по цвету глаз понимаю его настроение, его желания. И когда они вот такого, насыщенно серо-синего цвета, я знаю, чего он хочет. Нам, наконец, можно отпустить все проблемы и выдохнуть. Потому что настала пора только хорошего.

Я опускаю ладошку на грудь мужчины и веду ноготками к животу, очерчивая мышцы, и спускаюсь к резинке пижамных штанов.

Паша перехватывает пальчики и останавливает мои действия.

— Люб, — шепчет он.